Д'Асти и генерал близко сошлись в Париже и в Нивернэ в то время, когда первый приезжал к своему родственнику маркизу де Флар Монгори, соседу по имению дяди шевалье, у которого последний провел свое детство.Вследствие ужасного нравственного состояния, в котором находился генерал, он чрезвычайно обрадовался встрече с шевалье, надеясь хоть немного забыть свое горе в дружеской беседе.— Куда вы едете? — спросил он его.— В Париж, генерал.— А откуда?— Из Италии.Генерал почувствовал облегчение при мысли, что шевалье, может быть, еще неизвестно, что он женился, потому что ему казалось, что каждый может прочитать позор, написанный прозрачными буквами на его лбу. Действительно, шевалье имел скромность воздержаться от расспросов о причине возвращения де Рювиньи в Париж.— Когда вы отправляетесь? — спросил его генерал.— Завтра утром, в почтовой карете. Рювиньи обрадовался.— Отлично! — сказал он. — Быть может, вы уделите в вашей карете и мне местечко до Парижа.Генерал боялся одиночества и был очень рад, что случайно встретил попутчика.Шевалье д'Асти и генерал пообедали вместе. Вопреки своим аристократическим привычкам, де Рювиньи искал забвенья в стакане шампанского, и это удалось ему отчасти. К тому же шевалье был весел, остроумен и насмешлив.Как провести долгий вечер в провинции? Д'Асти разрешил этот вопрос, предложив генералу пойти в театр. В этот вечер давали «Семирамиду»; играла итальянская труппа. Генерал согласился.— Я приказал уже оставить два места в оркестре, — сказал шевалье, — рассчитывая, что вы пойдете со мною.Говоря это, он фамильярно взял под руку генерала и потащил его в театр.На тротуаре, у отеля, слуга многозначительно поклонился д'Асти, который быстро шепнул ему на ухо.— В Большом театре.Не успели генерал и его спутник пройти длинную улицу, составляющую гордость марсельцев, как лакей дошел до противоположного конца ее и исчез за углом улицы св. Людовика.Генерал де Рювиньи шел под бременем своего горя; он вошел в зрительный зал и дошел до своего места неровной и резкой походкой человека, который под влиянием овладевшей им мысли безразлично относится к окружающему, и обвел переполненный публикой зал и сцену, где в ту минуту находилась вся труппа, мрачным взглядом человека, всецело ушедшего в самого себя. Но скоро таинственное влияние чудной музыки подействовало и на его страшно натянутые нервы и затуманенный мозг, и генерал де Рювиньи почувствовал, как у него наступает приятная, хотя и печальная реакция, которая часто овладевает наиболее удрученными душами. Помимо воли глаза его наполнились слезами, сердце застучало, и он вспомнил Марту… Он увидал ее, прекрасною и чистою… и ему показалось, что ему приснился сон…Вдруг имя, произнесенное позади него, названное небрежным тоном, долетело до его ушей, и генерал, быстро обернувшись, увидал двух человек, сидевших за ним. Одному из них было лет пятьдесят; он был одет во все черное, в петлице у него была ленточка Почетного Легиона. Он рассеянно смотрел на сцену. Другому было лет двадцать девять или тридцать; он был страшно бледен, и генералу показалось, что он когда-то видел этого человека, еще в ту пору, когда тот был юношей.— Итак, — сказал человек с орденом, продолжая лорнировать примадонну, — вы видели беднягу Лемблена?Услышав это имя, генерал быстро повернулся в то время, как дрожь негодования пробежала по его телу.— Я оставил его в Париже; теперь он счастливейший человек в мире, — ответил молодой человек, опустив глаза.Сердце генерала страшно забилось, и он начал прислушиваться с холодным потом на лбу. В это время д'Асти спокойно рассматривал в бинокль красивых женщин, находившихся в зале.— Бедный Гектор Лемблен, — продолжал человек с орденом, — судя по вашим словам, он сделал страшную глупость.Сердце генерала замерло.— Да, действительно, — согласился молодой человек.Он говорил скорее тоном школьника, отвечающего заученный урок, нежели рассказчика. Но генерал был слишком взволнован, чтобы обратить на это внимание.— Значит, он дезертировал.— Да.— И вернулся в Париж?— Да, полковник; там его ждала женщина.— Хороша она?— Я видел ее только раз.Если бы в эту минуту оркестр сделал паузу, то можно было бы расслышать, как бьется сердце у генерала Рювиньи.— Ну, и что же, как вы ее находите?— Я нахожу ее очаровательной.— Известно вам, как ее зовут?При этом вопросе генерал почувствовал, как у него закружилась голова.Если бы он был в мундире, то он вонзил бы шпагу в грудь молодого человека раньше, чем имя этой женщины слетело с его губ.— Баронесса де Рювиньи.Едва молодой человек произнес это имя, как занавес опустился, и генерал, обернувшись, схватил его за руку и сказал:— Сударь, не угодно ли вам последовать за мною?Де Рювиньи был страшно бледен от негодования. Казалось, он растерзает молодого человека, если тот осмелится не последовать за ним.Молодой человек утвердительно кивнул головой и пошел вслед за генералом. За ними шли на некотором расстоянии двое: человек с орденом и шевалье д'Асти.Генерал увлек своего противника в угол залы.— Сударь, — сказал он ему, — вы владеете тайной, которая, дойдя до меня, становится вашим смертным приговором.Сказав это, генерал ударил его по щеке перчаткой.— Я барон де Рювиньи, — прибавил он.— В таком случае, милостивый сударь, — отвечал незнакомец, бледный, как мертвец, — до завтра, ровно в семь часов, за Ботаническим садом. Я оскорблен и выбираю шпагу.Затем, бросив визитную карточку к ногам генерала, он взял под руку человека с орденом и вышел из фойе.Генерал поднял карточку, даже не взглянув на нее, и побежал к д'Асти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178