— После ночного дождя-то…
Александр хранил молчание, глядя на агриан и фракийцев, которые бросились на персов и получили отпор. До реки Пирам оставалось не много. Она была неглубокой. Мутная вода быстро бежала меж вязких берегов. Царь снова поднял руку, и трубы протрубили сигнал атаки.
Фаланга, щетинясь сариссами, пошла вперед. Фессалийская конница на левом фланге пустила коней в галоп, и Александр пришпорил Букефала, ведя за собой гетайров. Он как можно шире забрал вправо и направил Букефала в реку в самом узком месте; прежде чем персы сумели помешать ему, за ним последовал весь эскадрон. С копьем в руке Александр бросился на фланг вражеского строя.
В то же мгновение фаланга перешла Пирам и начала подниматься на правый берег. Впереди находился тесный строй пехоты из греческих наемников. Неровная скользкая почва, камни на отмели и на выходе из воды нарушили македонский строй, и греки бросились в промежутки, сковав педзетеров в яростной рукопашной схватке.
Кратер, сражавшийся пешим на правом крыле фаланги, увидел смертельную опасность и велел трубить, вызывая на подмогу «щитоносцев», чтобы те заполнили бреши в строю. Многие педзетеры были вынуждены бросить сариссы и вытащить короткие мечи, чтобы защититься от неистовой атаки греческих наемников.
Тем временем на левом фланге Парменион бросал фессалийскую конницу волнами, эскадрон за эскадроном, на правое крыло персидского войска. Каждая волна выпускала тучу дротиков и отходила назад, пока следующая мчалась вперед, не давая врагу передышки. Гирканцы и саки отбивались с бешеной энергией, прикрытые густой тучей дротиков и стрел, выпускаемых киссейскими лучниками. В эту сумятицу вмешались колесницы, но пересеченная местность не благоприятствовала им: многие опрокинулись, и перепуганные лошади убежали, волоча за собой привязанных за запястья вожжами возниц и оставляя на скалах клочья их тел.
Сражение с каждым часом разгоралось все яростнее. Персы вводили все новые и новые войска из своих неистощимых резервов. В какой-то момент «щитоносцам» во главе с Кратером удалось зайти в тыл пехоте греческих наемников, отрезать ее от остального персидского войска и сломать ее плотный строй.
Изнеможенные долгими усилиями, отягощенные массивными доспехами, попав между двумя вражескими строями, пехотинцы-наемники начали отходить и рассеиваться, а дело довершила фессалийская конница. Тогда «щитоносцы» отошли на фланги, фаланга педзетеров перестроилась и, опустив сариссы, пошла вперед на широкий фронт десяти тысяч Бессмертных Дария, которые наступали тяжелой поступью, щит к щиту, выставив вперед копья. Из тыла резко прозвучала труба, и послышался гром, заглушивший шум криков, ржание, лязг бьющегося оружия, — «Гром Херонеи»!
Педзетеры закричали:
Алалалай!
и почти бегом ринулись вперед, забыв про усталость и боль от ран. По грудь измазанные в грязи и крови, они возникли перед неприятелем, как вырвавшиеся из-под земли фурии, но Бессмертные Великого Царя не дрогнули и в свою очередь атаковали их. Два войска заколыхались в страшной сшибке, и не раз фронт наступал и отступал под переменным напором яростного боя.
Александр на правом фланге не отходил из передней линии. Знаменосец перед ним сжимал в руках красное знамя с шестнадцатиконечной звездой Аргеадов, и царь бросался в атаку за атакой, но отряды арабских и ассирийских всадников каждый раз с упрямой отвагой наносили ответный удар. Их поддерживал непрерывный град стрел мидийских и армянских лучников. Когда солнце уже начало клониться к морю, фракийцы и агриане, наконец, взяли верх над противостоящей им персидской конницей и все вместе бросились туда, где грудь в грудь сошлась пехота. Их появление придало новой отваги изнуренным бесконечным сражением педзетерам, а Александр, издав дикий крик и пришпорив Букефала, повел «Острие» в новую атаку.
Благородному животному передалось бешенство всадника. Огромный жеребец заржал и бросился вперед, выставив мощные колени и с неудержимой силой рассекая плотную массу врагов.
Боевая колесница Дария виднелась уже не более чем в ста шагах, и это зрелище многократно увеличило силы Александра, который прорубал себе дорогу, разя мечом одного за другим всех, кто пытался остановить его.
Ничего не видевший в ярости боя македонский царь вдруг оказался перед своим противником, и два монарха на мгновение посмотрели друг другу в глаза. Однако в этот момент Александр ощутил пронзительную боль в ноге и увидел, что сбоку ему в бедро впилась стрела. Он сжал зубы и вырвал ее, а когда опять поднял глаза, Дария уже не было: его возница повернул коней и бешено хлестал их, гоня в направлении холмов по дороге к Аманским воротам.
Пердикка, Птолемей и Леоннат, окружив раненого царя, освободили пространство вокруг него, а Александр кричал:
— Дарий бежит! За ним! За ним!
Персы дрогнули и стали разбегаться. Только Бессмертные оставались на месте; они выстроились в каре и продолжали отражать вражеские атаки, отвечая ударом на удар.
Оторвав от плаща лоскут, Александр перевязал ногу и снова бросился в погоню. Впереди с обнаженным клинком показался один всадник из царской стражи, но царь вытащил обоюдоострый топор и мощным ударом перерубил меч противника надвое. Оглушенный, тот на мгновение остался безоружным. Царь снова занес свой топор, чтобы добить его, но в этот миг благодаря странной игре света заходящего солнца узнал этого человека.
Он узнал смуглое лицо и черную, как вороново крыло, бороду гиганта-лучника, который много лет назад со ста шагов одним выстрелом сразил бросившуюся на царевича львицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103