Первым делом она оглядела свалку своих вещей.– Ой, сколько тут всего! Завтра Пусик заедет и заберет. У него теперь машинка большая. Ой, а знаешь, он мне вчера сказал, что летом мы поедем в один санаторий…Ольга трещала без остановки, глаза горели таким энтузиазмом, как будто она девочка, первый раз выходящая замуж. Петрова только диву давалась.– Послушай, – перебила она соловьиные трели подруги,– а как же твой новый предполагаемый муж? Он что думает по этому поводу?– Кто? А-а-а… Этот. Да ничего не думает. А что, я должна была у него спросить? Пусик – мой законный муж, и я не обязана спрашивать у кого-то там разрешения для того, чтобы с ним жить. Ладно, Ирочка, я побегу. Только вот ноутбук заберу сегодня.Подруга убежала. На столе, где все последнее время привычно мигал компьютер, осталась зияющая дыра. Ира вспомнила, что не оставила себе даже копии «Сладких грез», и сначала немного расстроилась. А потом подумала, что эти самые грезы ей совершенно незачем. Не о чем там больше писать, изжила себя история Марины.Все-таки нужно было свадьбой заканчивать.
Вторник прошел практически в нормальном ритме. Ира уже привыкла к тому, что вся фирма при встрече с ней улыбается и раскланивается. Она перестала дергаться, раскланивалась и улыбалась в ответ. После обеда ритм стал окончательно нормальным, то есть ненормальным. Выяснилось, что нужно наверстывать похмельный понедельник, и все окунулись в бешеную деятельность. Улыбаться и раскланиваться перестали.Петровой стало грустно. «У всех был свой главный бал, – в меланхолии думала она, – Наташа Ростова потанцевала с Болконским. Золушка подцепила принца на хрустальный башмак. А я? Даже не помню толком, с кем пила на брудершафт». Ира угрюмо посмотрела в экран, встала и пошла к Юре.Дверь в отдел маркетинга была приоткрыта, и Ирина видела, что происходит внутри. Юрий Николаевич стоял спиной ко входу. Рядом, тоже спиной ко входу, стояла фигуристая рыженькая девушка и хихикала. В качестве источника веселья выступала ладонь начальника отдела, которая оглаживала спину рыженькой. Петрова застыла, не дойдя до двери. Тем временем рука закончила исследование спины и скользнула ниже. Хихиканье стало протестующим, но не слишком. Ирина тихонько развернулась и двинулась в туалет. Там она не стала плакать, а извернулась, пытаясь рассмотреть себя сзади. Результат оказался неутешительным – ее спина и подспинная часть очевидно проигрывали аналогичным объектам рыженькой девушки.Петрова поняла, что нужно срочно отсюда бежать. Уволиться, начать новую жизнь. Теперь-то она знает себе цену! На новом месте она сразу себя поставит, все увидят, какая она веселая и раскрепощенная! И все мужики будут ее. А этот… козел пусть лапает кого хочет.Быстро, пока решимость не расплескалась, Ира направилась в кабинет директора. Секретарша даже не дернулась.– Я по поводу… – начала она решительным тоном, но директор не дал договорить.– Да помню я, помню. Повышенная зарплата, потому что «я этого достойна».– Но я…– Да достойна, достойна! Я убедился. Так плясать не каждый сдюжит.– При чем тут…– Ни при чем. Все. Приказ я подписал, эту зарплату уже получишь повышенную. На двадцать процентов.– Я…– Потом поблагодаришь. Иди, Петрова, у меня дел по горло!В подтверждение директорских слов заголосили оба его телефона: на столе и в кармане.Ира пожала плечами и вышла. Увольняться после того, как тебе повысили зарплату, было неприлично. Она поплелась в свой кабинет, но работой заняться не смогла. Чтобы не сидеть с бессмысленным видом, она подошла к шкафу и принялась перекладывать папки.– Здравствуй, радость моя! – бодро объявил Юрий, появляясь в бухгалтерии. – Пошли пошепчемся.Петрова, не выпуская из рук папки, повиновалась.– Вот что, – сказал Юра в коридоре, – ты позавчера меня звала остаться. Так я согласен. Только давай сразу договоримся: чистый секс, без всяких глупостей.Ира молча врезала ему по голове папкой.– Понятно. – Юрий пожал плечами. – Хорошо, что сразу разобрались, без истерик.Петрова врезала папкой повторно, да так, что защелка раскрылась и листы бумаги осыпались на плечи красавца мужчины, словно гигантская перхоть.С работы Ира ушла в половину четвертого, даже не поставив никого в известность. «Уволят, – подумала она, – плакать не буду». И тут же принялась хлюпать носом. Дома было еще тоскливее. От безысходности она решила навести порядок в шкафу, вывалила на пол содержимое, села на диван и наконец разревелась. Ревела долго и со вкусом, пока нос не потек, словно неисправный водопроводный кран. Тогда она протянула руку, извлекла из кучи какую-то тряпку и высморкалась в нее. Отняла тряпку от лица, изучила и снова захлюпала носом. Это было выпускное платье. Ветхое и темное, изъеденное молью.Петрова швырнула тряпку назад в кучу и легла на диван, поджав ноги к подбородку. Она собралась умереть с голоду и от безысходности жизни. Через пятнадцать минут зазвонил телефон. Ирина мстительно сжала губы. Телефон не унимался. Она закрыла голову подушкой и вдруг уснула. Проснулась уже затемно. От голода.Уже поедая яичницу, Петрова вспомнила о планах умереть от недостатка пищи, но бросать трапезу было уже поздно. На сытый желудок Ира взбодрилась настолько, что даже запихала одежду назад в шкаф. И даже подняла трубку, когда телефон снова запиликал.– Привет, – сказал Юрий, – я что, тебя обидел?– Да нет, – Ира говорила совершенно равнодушно и даже не притворялась.– Обидел, я же понимаю. Но тут такое дело… лучше сразу, понимаешь? Я всегда со всеми по-честному, а то хуже будет. А так…Юра говорил долго и нудно. Ира с чувством зевнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45