Да и прочие органы чувств – нос – ощущали запах недорогой, но приятной мужской туалетной воды.– Извините, – сказал молодой человек в черной куртке, – я обычно себе такого не позволяю. Просто… вы такая несчастная. И такая красивая.«Съём, – у меня не было душевных сил даже ужасаться. – Банальнейший съём в общественном транспорте. Хана».– Спасибо, – сказала я. – У меня все отлично. Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.Бабушка на сиденье рядом вдруг вскинула голову и бросилась к выходу, хотя до станции было еще далеко. Парень ловким движением коренного столичного жителя занял освободившееся место.
– …вы прямо тургеневская девушка, – донеслись до Иры слова молодого мужчины, который успел обосноваться рядом с ней. – В глазах таинственная дымка, лицо исполнено задумчивости.Похоже, это была не первая реплика, обращенная к Петровой. «Раз уж не отшила сразу,– подумала она, – надо что-то ответить, а то неудобно получается».– Читаете Тургенева? – спросила Ира.– Нет. Но я много и вдумчиво слушаю радио. Петрова улыбнулась. Попутчик ей попался забавный.
Я невольно улыбнулась. Попутчик попался забавный – рассуждал о современной литературе с видом как минимум Белинского.– …но авторская редакция романа Иванова перенасыщена труднопроизносимой лексикой…– Вы читали? – не удержалась я. – В подлиннике?– В переводе, – парировал он совершенно серьезно. – В переводе Гоблина.Мы секунду смотрели друг на друга, потом синхронно фыркнули.– Да нет, – пояснил молодой человек, – я вчера случайно «Школу злословия» посмотрел. А меня Петя зовут.Я вспомнила, что являюсь неприступной и холодной красавицей, и насупилась.
– …а вас как?Ирина поняла, что пропустила важный момент: попутчик ей только что представился.– Ира. То есть Ирина Николаевна.– Тогда можете называть меня Семеновичем.Ира прислушалась к невнятному бормотанию диктора, который пытался сообщить о предстоящей остановке.– Спасибо, Семенович, вы меня развлекли. Но на следующей мне выходить.– Это судьба! – воскликнул молодой человек. – Я тоже там живу!
– Неужели вы в судьбу не верите, Мариночка?– …Дмитриевна.– Я и говорю: неужели вы, Дмитриевна, в судьбу не верите? Я впервые заговорил с незнакомкой в метро…– Я вообще впервые в метро еду, – пробормотала я. – По крайней мере, за последний год.– Вот видите? Это явно судьба. Хотите, я вам по руке погадаю?На всякий пожарный я засунула ладони под мышки.– Ладно, тогда я по своей погадаю… Ну-ка, ну-ка… Так я и знал! На моей руке написана первая буква вашего имени!Я повелась, как последняя дура, – глянула на его ладонь. На ней лежал проездной на метро с большой красной буквой «М».
Краем глаза Ира следила за действиями Семеновича. На этой станции он был явно впервые в жизни: косился на указатели, тыкался не туда и все время норовил пропустить Ирину вперед.– А что вы за моей спиной прячетесь? – спросила Петрова, протискиваясь сквозь толпу.– Я очень вежливый.– Отложите свою вежливость на потом, когда час пик закончится. А сейчас давайте вперед, будете ледоколом работать.Семенович послушно пробился вперед. Ира пристроилась за его спиной (неширокой, но крепкой) и снова отключилась.На выходе из станции мы попали в «бутылочное горлышко», меня стиснули со всех сторон. Впереди шел Петя, и мне пришлось несколько раз уткнуться в него. Он оказался не мускулистым, но и не мягким – жилистым.– Как вы перемещаетесь в таких условиях? – прокряхтела я.– Ежедневно, – ответил Петя. – Сейчас полегчает.На улице и правда стало немного попросторнее. Душная толчея сменилась обычной столичной суетой. Я глотнула относительно свежего воздуха – и вдруг в животе заурчало так, что, кажется, даже мой провожатый услышал. По крайней мере, он оглянулся и спросил:– Чего?– Есть хочу, – неожиданно для себя призналась я. – С утра ничего не ела. Нет, с вечера.– Ясно. Пошли в супермаркет.
В магазине Семеныч чувствовал себя поувереннее. Он мигом завладел тележкой и, продолжая выполнять роль ледокола, вывел Иру на оперативный простор. Молодой человек окинул ее фигуру взглядом и предложил:– Овощи? Творог?– Колбаса и пицца. А что, мне худеть нужно?– Наоборот. Я решил, что вы на постоянной диете. Сейчас девушки с ума сходят по диетам, здоровье себе портят…– Откуда такая осведомленность? Слушаете радио?– Много и вдумчиво.
– У меня метаболизм такой, – сказала я, укладывая в тележку еще пачку блинчиков, – быстро толстею, быстро худею.«Чего это я разоткровенничалась?» – подумала я, но решила не брать в голову. Слишком хотелось есть. И вообще, что еще плохого может со мной случиться?– А сейчас худеете или толстеете?– Пока худею. Дойду домой – сразу толстеть начну. Так что запомните меня такой.«Эй! – спросила я себя. – Ты чего? Кокетничать с ним вздумала?»
– Нет уж, – сказала Ира, – расплачусь я сама. Вы будете пакеты нести.– Ну хотя бы за вино, – жалобно попросил Семеныч.Петрова извлекла из тележки бутылку и отдала провожатому.– И остальные свои продукты тоже подоставайте. Я, честно говоря, не следила, что вы тут нагрузили.Молодой человек замялся.– Вообще-то… я думал мы их вместе съедим… романтический ужин.Петрова очнулась и уставилась на Семеныча.– То есть я похожа на девицу, которая приглашает к себе домой на ужин случайных знакомых?Ледяной тон ей удался. «Марина бы не смогла лучше», – гордо подумала Ира.– Нет, не похожа. Но я надеялся на чудо.
Петя изучил содержимое тележки и заключил:– С вашего позволения, Марина, я овощей все-таки куплю. Я неплохо готовлю греческий салат. Вот увидите.Инстинкт самосохранения пробился даже сквозь зверский голод. Я ничего не ответила, но взгляд постаралась сделать покрасноречивее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45