что бы ни случилось, как бы она ни плакала, я не поддамся на ее уговоры и не пойду знакомиться с Чаком.
Я поддалась на уговоры Шарлотты и согласилась встретиться с этим самым Чаком. Сама не понимаю, как и зачем, но согласилась.Хотя пыталась сохранить жалкие крупицы уважения к себе, горько жалуясь и ропща.— Он будет отвратителен, — уверяла я Шарлотту, готовясь к выходу. — Я нормально выгляжу?— Говорю тебе, выглядишь замечательно. Правда, Сай?— Что? Ах да, да, просто чудесно, — от души поддакнул Саймон, умирая от нетерпения скорей закрыть за мной дверь и заняться сексом с Шарлоттой.— И потом, Люси, может, он и ничего, — продолжала она.— Не может. Наверняка страшен как смертный грех.— Не зарекайся, — загадочно промолвила Шарлотта, грозя мне пальчиком. — Может, это Он и есть.И, к своему ужасу, я обнаружила, что соглашаюсь с нею, — во всяком случае, надеюсь, что она права. Да, верно: может, он и неплох, может, он окажется исключением, подтверждающим правило, может, он не извращенец, не маньяк-убийца, не отвратительный урод, не сумасшедший.Надежда, глупая изменница, блудная дочь больной психики, снова заглянула в мою жизнь с кратким, ничего доброго не предвещающим визитом.И, несмотря на все несчастья, которые она уже мне принесла, я решила дать ей еще один шанс.Неужели я так никогда и не поумнею?Или я обречена на разочарования?Но затем во мне стало назревать нервное возбуждение: а что, если в самом деле человек окажется хороший? Что, если он похож на Гаса, только чуть нормальнее, не такой ветреный и с должным уважением относящийся к телефонным звонкам? Разве не чудесно будет? И, если предположить, что он мне понравится и все получится, я еще успею уложиться в отпущенный миссис Нолан промежуток времени. Мне хватит времени слетать в Америку, познакомиться с его родителями и через полгода сыграть свадьбу. 46 Встреча была назначена на восемь вечера около одного из этих скучных мясных ресторанов, которые бурно плодятся в центре Лондона, чтобы кормить толпы голодных американцев, ежегодно приезжающих в наш гостеприимный город.Чак сказал — у меня вдруг поплыло перед глазами, ибо я никак не могла поверить, что согласилась поужинать с человеком по имени Чак, — так вот, Чак сказал, что я опознаю его по темно-синему плащу и номеру «Тайм аут» в руке. Итак, значит, темно-синий плащ и газета!Не имея ни малейшего желания болтаться у ресторана, ожидая, пока он появится (чтобы оставить себе путь для отступления, если вдруг он окажется совершенным чудовищем), я выбрала себе удобный наблюдательный пункт на остановке через дорогу, притворилась, будто жду автобуса, и подняла воротник пальто. Вход в ресторан отсюда просматривался прекрасно.Внутри у меня все трепетало: хоть я и была уверена, что Чак отвратителен, всегда остается крохотный шанс — вдруг он все-таки приличный человек?Без пяти восемь объект наблюдения явился к месту встречи действительно в темно-синем плаще и с номером «Тайм аут». Все правильно.Насколько я могла судить издалека, он выглядел неплохо — ну, по крайней мере, казался вполне нормальным. Голова одна, бросающихся в глаза дефектов нет, частей тела столько, сколько должно быть, — во всяком случае, на первый взгляд. При столь кратком знакомстве трудно поручиться за количество пальцев на ногах или размер члена.Я перешла улицу, чтобы рассмотреть его поближе.Недурно, очень недурно.В общем, его даже можно было назвать красивым: среднего роста, загорелый, темноволосый, черноглазый, хорошо сложен, лицо волевое… Кого-то он мне напоминал, но вот кого? Ладно, соображу потом.Во мне проснулась надежда. Пусть он не в моем вкусе; с теми, кто мне нравится, у меня обычно ничего не выходит, так что черт с ним, дадим ему шанс.Я подумала о Шарлотте. Может, еще буду обязана ей счастьем в личной жизни.Тут он увидел меня — точнее, вычислил по номеру «Тайм аут», который я, как и он, держала в руке.Он заговорил. На лицо мне не попало ни капли слюны. Уже хорошо.— Вы, наверно, Люси, — сказал он. Ноль очков за оригинальность, минус несколько миллионов за плохо сидящие штаны — хотя чего ждать от американца — и десять из десяти за отсутствие заячьей губы, заикания и нервного тика.Пока, прошу заметить.— А вы, должно быть, Чак? — спросила я в тон ему, также не блеснув экстравагантностью.— Чак Таддеус Мюллербраун Второй из Редриджа, округ Таксон, штат Аризона, — осклабился он, протягивая мне руку. Рукопожатие было крепким и сердечным.Ого, подумала я.Но тут же одернула себя. Он не виноват: американцы все такие. Их о чем ни спроси — хоть есть ли бог, хоть передать соль за столом, они первым делом сообщают свое полное имя и домашний адрес. Как будто боятся, что, если не будут постоянно напоминать себе, кто они и откуда, просто исчезнут.Но все же это кажется мне несколько странным. Не могу себе представить, чтобы случайный прохожий на улице спросил у меня, который час, а я ответила бы так: «К вашим услугам, Люси Кармел Салливан, с верхнего этажа дома 43Д, Бассетт-кресент, Лэдброк-гров, Лондон, Соединенное Королевство, Европа, извините, часов нет, но, думаю, сейчас примерно четверть второго».У них просто обычай такой, напомнила я себе. Вот, например, испанцы обедают в два часа дня — и ничего. Надо смело идти на контакт с чужой культурой. Да здравствует разнообразие! Люси Мюллербраун? Пожалуй, Люси Лаван звучало лучше, с грустью подумала я, но в данный момент развивать эту мысль было бессмысленно. Да и в любой другой момент тоже.— Зайдем? — вежливо предложил он, показывая на вход в ресторан.— Почему бы нет?Мы вошли в пустой зал, и маленький пуэрториканец провел нас к столику у окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159