– Тогда Джинне не за что зацепиться. Она не сможет тебя разыскать.
– Если только "Америкен Экспресс" не даст ей мой адрес в Аликанте.
– Вряд ли они так поступят, – сказал Харри. – Это считается неэтичным.
– Наверно, ты прав.
Однако почему я не могла избавиться от беспокойства, предчувствия надвигающейся беды?
– Не представляю, каким образом Джинна смогла бы разыскать меня, сказал Харри. – Никто не знает, где я. Даже мой адвокат. Покидая Англию, я сказал ему, что буду путешествовать по всему свету.
– То же самое сказал своим друзьям Том.
Мы с Харри посмотрели друг на друга и задали себе один и тот же вопрос: был ли Том так же осторожен, как мы? Гораздо более легкомысленный и болтливый, нежели мы, он не имел опыта интриг, маскировки, заметания собственных следов. У него отсутствовала практика в таких делах, успешно осуществлять которые мы с Харри умели с давних пор. Том не обладал криминальным мышлением. Именно поэтому он был сейчас мертв.
Я вспомнила открытку с видом, которую Том купил в тот день, когда мы посетили замок Санта-Барбара. Он сказал, что собирается послать её своему другу-барабанщику, переехавшему в Лос-Анджелес. Тогда я была так встревожена намерением Тома (считавшего меня своей сообщницей) утопить Харри, что не забрала у него открытку, что сделала бы в другой ситуации. Потом, когда мы с Харри заключили союз против Тома, я забыла об этом инциденте. Сейчас я могла лишь гадать, отправил ли Том эту открытку, как он обещал, без подписи и обратного адреса.
Интуиция подсказывала мне, что не следует говорить об этом Харри. Если открытка была послана, Харри мог бы лишь волноваться из-за этого. В любом случае барабанщик находился на расстоянии более девяти тысяч миль от нас (успокаивала себя я) и вряд ли на него произведет большое впечатление вид какого-то незнакомого испанского замка.
Харри закурил одну из сигар, подаренных ему ко дню рождения Томом. Терпкий аромат заполнил собой комнату. Полыхающий камин создавал атмосферу покоя и безмятежности, херес пробуждал в нас аппетит перед обедом, и нам было трудно поверить, что где-то за этими четырьмя стенами нас поджидает опасность.
– Даже если Джинна на самом деле посетила Пилгрим-Лейк, что весьма маловероятно, что она могла там узнать? – спросил Харри. – Кроме того, что мы – брат и сестра?
– Этого вполне достаточно для пересмотра дела об убийстве Сары. Неужели тебе это не ясно? Один тот факт, что мы солгали Скотланд-Ярду насчет наших отношений, даст им новые доказательства. Те, что отсутствовали во время суда над Иэном. Это станет законным основанием для пересмотра вопроса о виновности Иэна.
– Пожалуй, да, – неуверенно сказал Харри.
– Мне пришло в голову кое-что еще.
– Что именно?
– Если Джинна обнаружила, что мы – брат и сестра, она скажет об этом Иэну, и он пересмотрит свою позицию. Он признал себя виновным в убийстве Сары, чтобы защитить Джинну. Теперь он поймет, какую глупость совершил. Поймет, что убийца – не Джинна, а я. Что мы с тобой в сговоре. Что мы связаны отнюдь не случайным знакомством.
– Это звучит серьезно, – согласился Харри. – Но лишь в том случае, если Джинна побывала в Пилгрим-Лейке, в чем ты, похоже, убеждена. Возможно, она просто убежала с каким-то парнем, в которого влюбилась, – предположил Харри. – После Тома она могла полюбить секс. Может быть, она познакомилась с каким-то человеком в баре или на вечеринке и решила улететь с ним на Гибридские острова, чтобы развлечься там. Это может объяснять её загадочное исчезновение, да?
Меня не очень-то удовлетворило это объяснение. Я переживала из-за временного отсутствия Джинны. Происходило что-то ужасное. Я не доверяла моей падчерице. Я знала её гораздо лучше, чем мой брат.
– Надеюсь, да.
Сегодня мы решили пообедать дома. Верная Маргерита оставила нам в плите жареного цыпленка и картофель. Их надо было лишь подогреть. Начать мы собирались с домашнего овощного супа. Нас ждал чудесный семейный вечер.
Тем не менее по этому случаю я надела ярко-пурпурный шелковый костюм и мое чудесное колье с рубином. Я так любила эту вещь, что надевала её по малейшему поводу. Насыщенный цвет камня напоминал мне бургундское вино или свежую кровь. Я помнила забрызганный кровью белый фартук матери, в котором она работала за мясным прилавком в "Универсальном магазине Маринго". Но те пятна засохшей крови были чаще всего коричневыми. Мне никогда не нравился этот фартук. Он действовал на меня угнетающе.
– Ты заметил, – сказала я Харри, – что во время четырех совершенных нами убийств ни разу не пролилась кровь?
– Нет, пролилась. Когда я вырубил Полетт. После моего первого удара она хлынула из носа женщины.
– Это не считается.
– Почему?
– Я этого не видела.
– Господи, к чему ты клонишь?
Но я была погружена в мои мысли.
– Потом я отравила Сару. Снова бескровное убийство. Знаешь, Харри, если вспомнить все наши убийства, то можно увидеть, что они были относительно гуманными, изящными. Мы никого не застрелили, не зарезали. Не пускали в ход револьверы и ножи. Не пролили ничью кровь.
– Зачем нам было её проливать? – Харри отреагировал на мою серьезность смущенной улыбкой. – Без необходимости? Мы же шевелили не только руками, но и мозгами.
Я не засмеялась.
– В следующий раз прольется кровь!
Мой брат нахмурился.
– О чем ты говоришь? В какой следующий раз?
– Ты ведь не думаешь, что мы закончили, верно?
Харри растерянно опустил сигару.
– Я тебя не понимаю, Алексис. Что ты несешь? Конечно, мы закончили. Мы сделали то, что должны были сделать, чтобы быть вместе. В случае Тома чтобы остаться вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151