"Ты взял эту строку из фильма".
"От этого она не становиться менее правдивой", сказал Эггерс в порядке оправдания.
"Думаю, не становится. Ну, а теперь объяснись, пожалуйста".
"Это началось следующим образом: отец Стармака, носивший имя Моррис, или Мо, в течение тридцати лет был правой рукой Мейера Ланского".
"Шутишь"?
"Какие к черту, шутки! Говорят, что он послал своего сына Дэвида учиться на юриста для того, чтобы сделать его респектабельным и полезным".
"И он стал полезным"?
"Можешь поверить, что да. Его специальностью было организовать людей в профсоюз. Он был очень тесно связан с Хоффа, Тони Скотто и дюжиной других профсоюзных боссов того времени. В конце пятидесятых годов он отправился на запад и сделался посредником между Голливудскими профсоюзами и работниками киноиндустрии. Он всегда был очень осторожным. Никогда не работал адвокатом, так что никто не мог обратиться в коллегию адвокатов, если кому-то не нравились его методы. С годами, он все больше и больше исчезал из виду, пока не стал практически невидимым, но в то же самое время, город все больше и больше чувствовал на себе его хватку".
"Билл, откуда ты все это знаешь"?
"Я знаю все о каждом. Разве ты этого не знал"?
"Ладно, тогда расскажи, откуда ты все это знаешь".
"У меня когда-то был клиент, который был связан с ним по бизнесу, так у него нет-нет, да и проскальзывали слова о Стармаке. Ему нравилось рассказывать истории про старые времена. Этот человек умер в начале этого года, но, очевидно, дал Стармаку справку обо мне. Вот почему Дэвид знал, кому позвонить насчет тебя. А теперь у меня есть вопрос к тебе".
"Окей, валяй".
"Чем, черт возьми, ты сумел столь сильно заинтересовать Стармака за столь короткий срок? Я имею в виду, что знаю тебя гораздо лучше, чем он, но вовсе не проявляю к тебе такого интереса".
"Благодарю. Для меня самого это полная загадка. Единственная личность, связывающая Стармака со мной - это Вэнс Калдер, а мы с Калдером не имели никаких общих дел".
"Может, и нет, но, возможно, Калдер, слышал о тебе немало, лежа на подушке".
"Он, и в самом деле, говорил, что Аррингтон много рассказывала ему обо мне, и тем не менее"…
"Короче, я думаю, что ты должен воспользоваться возможностью, дружище, а мы прикроем тебя здесь, но имена Вудман и Велд не должны появиться ни на единой бумажке, которая уйдет от тебя к Стармаку. Надеюсь, мы понимаем друг друга"?
"Да, но мы с ним еще до этого не дошли. Ему, похоже, нравится играть роль человека, способного монополизировать мое время. Сейчас я совершенно независим, но как только начну на него работать, то уже не смогу быть сам себе хозяином".
"Я вижу, куда ты клонишь, и ты достаточно умен, если так мыслишь".
"Вот что еще меня беспокоит. Он утверждает, что имеет какой-то, не очень большой, бизнес в Нью-Йорке - что-то из недвижимости, пару ресторанов - но при этом говорит, что адвокаты, раньше представлявшие его интересы, выставляли ему счета на сумму свыше миллиона долларов в качестве ежегодных гонораров. Не кажется ли тебе это странным, а"?
"Нет, не кажется. Если он тратит на юристов миллион в год, значит у него либо большой бизнес в городе, либо там у него большие неприятности. На твоем месте, я бы поставил вопрос именно так".
"Я задам этот вопрос. Кроме того, он говорил, что у меня появится возможность инвестировать средства в его проекты".
"Я бы поостерегся это делать, молодой человек. Поскольку ты - представитель органов правосудия, то должен быть на сто процентов уверен, что это абсолютно чистое капиталовложение".
"Ну, я еще не знаю, стоит ли мне связываться с ним. В любом случае, что стоит за именем - Стармак"?
"Он - шведский еврей, если ты можешь в это поверить".
"Думаю, что евреи живут всюду. Почему бы ему не быть родом из Швеции"?
"В самом деле, почему бы и нет? Как я слышал, дед Стармака был дилером -оптовиком по продаже рыбы в Стокгольме, а его сын, Мо, попал в большую беду, может, даже убил кого-то, и должен был бежать из страны. Он объявился в Нью-Йорке и через семейные связи встретился с Мейером Ланским. Очевидно, это была любовь с первого взгляда".
"Кстати, на вечере у Вэнса был еще один человек, который показался мне несколько странным. Его имя - Онофрио Ипполито. Оно тебе о чем-то говорит"?
"Он - банкир, вот все, что мне известно. Мне говорили, он прямой, как стрела".
"Смешно, но он выглядел, как мафиози".
"Стоун, ты слишком долго был полицейским. Не каждый с итальянским именем, непременно мафиози".
"Я знаю".
"А теперь расскажи мне, что ты делаешь в Лос Анжелесе"?
"О, у меня роль в фильме".
"У тебя, что"?
"Вчера я прошел кинопробу, и меня взяли на роль. Я, оказывается, самое сенсационное открытие в этом городе".
"Ну, ладно, ты, очевидно, просто не хочешь рассказать мне, так что я лучше пойду".
"Билл, я тебя не разыгрываю", сказал Стоун, но Эггерс уже положил трубку.
Стоун принял душ и заказал завтрак, а когда пришел официант, заметил толстый конверт на кофейном столике в гостиной. Он вскрыл его и обнаружил там сценарий. "Что ж", подумал он, "есть над чем поработать".
Следующий час он посвятил работе над ролью, потом зазвонил телефон.
"Хэлло"?
"Стоун Баррингтон"?
"Да".
"Меня зовут Бобби Рутон. Я занимаюсь костюмами для фильма "Из суда".
"Понятно. Чем могу помочь"?
"Слушай, гардеробный отдел Центуриона не был готов к тому, чтобы одевать адвоката, которого ты играешь - слишком малые сроки, но, в любом случае, надо тебя как-то приодеть".
"Окей".
"Какие костюмы и рубашки ты обычно носишь"?
"Костюмы от Ральфа Лорена, с фиолетовыми ярлычками, когда могу себе это позволить, и рубашки от Торнбулла и Ассера".
"Так, у них есть рубашки от Неймана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89