Пули вышибали бесполезные фонтанчики пыли. Но этого шакалам хватало. Они резво отбегали, прятались за камни и горящие машины.
Убитых повезут теперь к родным. Наверное, им расскажут, как они приняли свой последний бой. Какими героями себя показали. Но что, в сущности, это меняет? Взяли у родителей сына, убили непонятно во имя чего и привезли домой его труп. Ну, может, еще медаль посмертно дадут. А за ради чего все это? Зачем?
Я сказал об этом Федулову.
Александр Петрович окатил взглядом снеговые горы и невесело хмыкнул:
— Не тебе первому приходит эта мысля на ум. Как говорят в войсках: родина вас не забудет, но фиг вспомнит. Человек, в сущности, на хрен никому не нужен. Думаешь, те, что погибли на той заставе, и те, что погибли сейчас, выполнили какую-то ох…ую миссию? Да нашей родине на хрен такие миссии не нужны.
— А если бы они… или мы… попросту удрали с заставы? — спросил я.
— Живы бы остались. И попали бы под трибунал за трусость. — Федулов снова пальнул из автомата по шакалам.
— Но ведь ни они, ни вы все равно ничего не решали и решить не могли. Вы никого не прикрывали. Никого не спасали.
— А я о чем толкую? Родине в данном случае ты в упор не нужен. Но если смоешься отсюда — трибунал. Это и есть так называемый военный парадокс.
В клубах мелкой кофейной пыли с неимоверным лязгом, катившимся далеко впереди, появилась бронеколонна. Это шли нам на выручку подразделения 201-й дивизии. Десяток танков, пяток БМП, три БТР и «Уралы» с пехотой.
Федулов достал из кармана разгрузки картонный цилиндр, сорвал кольцо и воткнул его в землю. В небо повалил густой столб оранжевого дыма.
— Обозначаю наше присутствие. Бегите за вещами.
Мы с Сашкой спустились в гостиничный блиндаж и остолбенели. Наши рюкзаки пропали. Исчезло все: паспорта, редакционные удостоверения, записные книжки с телефонами и ежедневники, куда мы записывали впечатления от командировок. На титульном листе своей книжки я вывел когда-то жирными цифрами номер моего домашнего телефона. Теперь я понял, что поступил опрометчиво.
Сашка горестно простонал. Мои проклятья застряли в глотке. Никаких сомнений, что наши вещи забрали «огни». Зачем? По спине пробежал неприятный холодок.
В полном молчании мы вылезли наружу и пошли к командирскому блиндажу. Обходя место, где лежали рядком убитые, я заметил майора медицинской службы. Он как раз закончил осматривать тела и шел туда же, к блиндажу.
— Что ужасного на этот раз? — спросил я.
Майор посмотрел на наши запыленные камуфляжи, на небритые морды и счел за своих:
— Все как обычно. Вам самим помощь нужна? Не ранены?
— Нет, спасибо, — сказал Колчин.
— А зачем они трупы рядком сложили? — спросил я.
— Проверяли, не осталось ли кого в живых. А заодно опознавали убитых.
— А это-то им зачем? — удивился Сашка. — Они что, кого-то ищут?
Майор подозрительно на нас посмотрел, не стал развивать эту тему и прошел вперед.
Мы присели на землю неподалеку от командирского блиндажа. На сопку заехал «Урал» с солдатами. Они рассыпались по заставе и стали собирать убитых. Федулов покрутился среди них, отдавая какие-то приказы, потом убежал встречать командира колонны.
Рядом с нами остановился контрактник с двумя молодыми солдатами. Троица с почтительным ужасом в глазах разглядывала нас — единственных, кто остался в живых после жестокого боя.
— Разрешите обратиться? — спросил по-уставному молоденький солдат.
По возрасту мы с Сашкой вполне годились в офицеры.
Колчин кивнул.
— Вы не знаете Решкина?
— Знаем, — сказал я.
Колчин показал рукой в сторону блиндажа. Солдаты подхватили тело Решкина и понесли к машинам. С тела убитого скользнул в кофейную пыль маленький медальон. Типа жетона.
Я решил подобрать его и передать Федулову. Но это оказался не обычный «собачий» жетон, а пластинка темной стали с какими-то значками и фигурками. Даже на первый взгляд медальон очень древний. Я припомнил огромные рюкзаки маневренной группы. Мелькнула неясная догадка. Я спрятал медальон в карман и вернулся к Колчину.
К нам шел капитан Федулов:
— Ну, все? Вещи собрали? Пора ехать. Кажется, ваша миссия выполнена. Будет теперь о чем рассказать.
— У нас нет вещей, — сказал хмуро Сашка.
— Как это?
— Украли, — подтвердил я. — Все украли. Документы, диктофоны, записные книжки.
Александр Петрович слегка побледнел. Это хорошо просматривалось даже сквозь толстый слой пыли на лице.
— Мать честная, — только и сказал он. — Что теперь будет?
— Это вы нас спрашиваете, что будет? — спросил сердито Колчин.
— Там ваши домашние телефоны и прописка с адресом в Москве, так?
Мы оба кивнули.
Александр Петрович, понизив голос, сказал доверительно:
— Ребята, как вернетесь в Москву, советую первым делом продавать квартиры и сматывать с этих адресов. Паспорта, понятно, вам другие дадут. Да! Редакция! Срочно меняйте место работы. И не говорите, куда уходите. В общем, заметайте следы тщательней. Если «огни» забрали ваши документы, они могут к вам еще наведаться.
Меня такая перспектива не обрадовала. Судя по реакции Колчина, его — тоже.
— Капитан, вы не говорите нам, в чем дело! — Сашку распирало от злости. — Как мы можем от них уберечься, если даже не знаем, кто это такие?
Федулов молчал.
— Вы понимаете, что это разбивает всю нашу жизнь? — добавил я.
— Ребята, поступайте как знаете, — ответил примирительным тоном Александр Петрович. — Видит Бог, вы не по своей воле влезли в это дело. Но теперь имейте в виду: эти ребята свидетелей не оставляют. Мы гоняемся за ними уже полгода и ничего поделать с ними не можем. А уж они, будьте спокойны, наверняка пересчитали все трупы и точно вычислили, что вас среди убитых нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99