Если мы попремся по пелене дождя, у него может возникнуть искушение напасть на нас. А по хорошей погоде он на это вряд ли решится. В общем, мы сейчас рассредоточиваемся и ждем.
— А вы? — спросил я. — Надеюсь, будете рядом?
Покровительственная улыбка растянула лицо майора, и ее тут же смыло дождем.
— Я вас не брошу. И давайте закроем тему. Между нами должно быть полное доверие.
Мы кивнули. Сухомлинский достал наручники.
— Но вот их придется надеть, чтобы все выглядело натурально.
Да уж, полное доверие!.. Холодный металл сковал запястья.
Вскоре дождь поутих. К сопкам пробилось жаркое солнце. Еще летали стрелы дождя, как на соседней сопке появилась группа из пяти человек.
Майор вскинул бинокль.
Мое шестое чувство уже вовсю орало и сигналило красными флажками, что в той группе — Федулов.
В такие же бинокли рассматривали нас и бойцы «Рубина».
— Наш, голубчик! — проговорил удовлетворенно Сухомлинский. Он опустил бинокль и повернулся к своим бойцам: — Свяжитесь по рации. Назовите нашу группу и затребуйте от них ответа.
Радист завалил эфир позывными.
— Сейчас они захотят с нами встретиться и попытаются вас отбить.
— Какое предвидение! — Колчин потряс скованными руками.
— Они на связи, командир, — доложил боец. — Назвались маневренной группой погранвойск. Попросили о встрече.
Сухомлинский кивнул:
— Скажи, мы их ждем.
Радист пошаманил и доложил:
— Обещали быть через пять минут.
Рядом возникла Таня:
— Все по плану?
По плану, по плану… У меня снова взыграло недоброе предчувствие. Словно в груди чьи-то когтистые серые лапки царапнули тонкие струнки души.
На сопку взобралась та же пятерка. Увидев нас в наручниках, Федулов не удивился. Он мазнул по нам беглым взглядом и сразу же шагнул к Сухомлинскому.
— Не ожидал, майор, что ты жив! — протянул руку для приветствия.
Тот пожал пятерню:
— Я был тогда в бронежилете.
— В любом случае, рад тебя видеть в добром здравии. Куда путь держите?
— В Москву.
— А этих куда? — кивнул Федулов в нашу сторону.
— Тоже в Москву. Срочной доставкой.
— Слушай, — доверительный голос Федулова понизился до шепота, — у меня с этими ребятами свои счеты. Они помогли бежать пленным из Чечни, они участвовали в торговле наркотиками, связаны с контрабандой наркоты, они убили генерала Глухова, моего непосредственного начальника. Отдай их нам, а? Зачем Москве эти ублюдки? Все равно их будут судить, а потом шлепнут. Так какая разница где?
— Ни в коем случае!
— Командир, ты должен меня понять. Я тут служу, это моя территория. Они повинны в гибели наших людей. Зачем они Москве? Зачем этот геморрой с правосудием? В конце концов, здесь идет война. И потому действуют законы военного времени.
Сухомлинский достал из-за пазухи бумагу, закатанную в пластик, и протянул ее Федулову:
— Этот приказ я должен передать вам, майор, если вас встречу. Вот я вас встретил. Ознакомьтесь.
Федулов ознакомился:
— Не понял! А зачем я вам понадобился?
— В предписании все написано.
— Ни хрена тут не написано!
Федуловская группа напряглась и стала как бы невзначай поправлять висящие на груди автоматы.
— Тут написано, что я должен сложить командование и следовать за вами!
— Ну вот! А говоришь «ни хрена»! Начальству виднее.
— Хорошо, — покорно согласился Федулов и повернулся к своим: — Слышали? Действуйте!
Федуловская четверка вскинула автоматы.
Мы с Колчиным тут же упали на землю. Злобно шваркнула над нашими головами серия выстрелов.
Таню бросило в грязь.
Сухомлинский кинулся на Федулова. Они покатились по земле.
Двое из бойцов «Рубина» упали на спину и навели автоматы в нашу сторону. Еще двое припали на колено и пальнули по дерущимся, выцепляя майора. Пули с визгом ударили по камням.
Мы с Колчиным вскочили и бросились к отвесному краю сопки. Прежде чем двое «рубиновцев» повторно в нас выстрелили, мы ушли в полет.
А снайпера спецназа из засады раскроили залегшим пограничникам головы.
Кто-нибудь прыгал головой вперед с каменистой сопки со скованными позади руками? Нет? Тогда вам не понять этого восхитительно острого ощущения. Летишь вниз с широко раскрытыми глазами и видишь, как приближаются к твоему лицу острые камни. И понимаешь, что сманеврировать в воздухе не можешь. Как мы не раскроили себе головы, до сих пор не могу понять.
Драка наверху закончилась. Сухомлинский одолел Федулова и заковал его в наручники. Еще двое «рубиновцев» были уложены короткими очередями спецназовцев. Мы вскочили и зачем-то снова бросились на сопку. Наверное, перепутали направление бегства.
Таня была ранена в руку навылет.
— Пошевели пальцами, — сказал я.
Она изобразила игру на рояле.
— Все нормально, кости не задеты. Кто-нибудь снимет с нас эти чертовы браслеты?!
На сопке показались спецназовцы. Часть из них заняла круговую оборону на соседних высотах. Один из бойцов разорвал медицинский пакет и стал перевязывать Таню. Другой достал ключи, глянул на Сухомлинского и, дождавшись от него кивка, разомкнул наши наручники.
Меня это моментально насторожило. Сухомлинский со товарищи могли говорить все, что угодно, но их действия выглядели странно. Эдакие неприметные кивки, быстрые взгляды. Зачем спецназовец испрашивал молчаливого согласия у Сухомлинского? Мы тоже под подозрением? Или с нами играют так же, как и с Федуловым? Сначала: «Здрасте, как вы чудесно выглядите!» Потом: «Пройдемте, трибунал вас ждать не будет!»
Федулова поставили на ноги. Он смотрел на нас с Колчиным люто.
— Игра еще не окончена, козлы плюшевые!
— Твоя игра — точно окончена, — ответил за нас Сухомлинский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99