В висках уже давно стучало от давления, ноги протестующе гудели. Я возблагодарил Бога, что он придумал такое животное и дал человеку его приручить.
Дальнейший путь припоминается смутно. Нас просто привязали к ишакам, и мы ехали, поминутно проваливаясь от жары и усталости в горячечный сон.
* * *
Очнулся я вечером, возле костра, одновременно с Колчиным. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Такие лица надо в цирке показывать за деньги.
— Добрый вечер, герои! — весело окликнул от костра Трофимов.
На вертеле сочилась от пузыриков жира чья-то упитанная тушка. От нее шел дивный запах.
Колчин поискал глазами, нашел Федулова, с облегчением воскликнул:
— Вот вы где, Александр Петрович! А кого ж мы тогда жарим?
Шутка понравилась всем, кроме Федулова. Он криво ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что обязательно это припомнит при случае.
— Барашка поймали, — пояснил Трофимов.
— Руками? — удивился я.
— Ну, это ты нам льстишь! Автоматом!.. Эх! Что бы вы без нас делали, журналисты?!
— Честно? — спросил я.
— Давай.
— Если бы не вы, то и я, и Сашка, и Вика были бы сейчас дома. Пили бы коньяк.
— Это верно, — согласился Трофимов. — Полагаю, настало время представиться, что ли…
Трофимов представил нас с Сашкой своим спутникам. Потом настала очередь «Блуждающих огней».
— Меня зовут не Трофимов, а Зайкири Аль Мухаммад. Можно просто Зак. Моих спутников можете звать Вуртан и Шумер.
Они приподнялись. И мы пожали друг другу руки.
— А это, — Зак показал рукой на Федулова, — суперсолдат, пограничник Александр Петрович Друзин.
— Ничего себе! — Я аж подскочил. — Разве он не…?
— Нет, майор — его настоящее звание, — уточнил Зак-Трофимов. — Но вот служит он в так называемой экспериментальной воинской части. Называется она «Рубин». И фамилию себе взял другую — Федулов.
— «Рубин»? Впервые слышу, — сказал я.
— Нет, не впервые. Об этой части ты как раз и читал документы. Мы их потом у вас умыкнули. И теперь готовы вернуть.
Я посмотрел на Федулова-Друзина. Тот уставился в огонь и никак не реагировал на разоблачения.
Шумер проверил барашка. Готово! Стал отрезать куски мяса. Мы жевали с таким удовольствием, точно сидели где-нибудь в ресторане на Тверской. Я сказал об этом вслух.
— Ты лучше, чем в этом ресторане, сидишь, — сказал Шумер. — Под нами две тысячи пятьсот метров высоты. Шикарная природа кругом. Такого в Москве не встретишь.
— Да уж. То-то, я смотрю, мне трудновато дышать.
— Это с непривычки, — подбодрил Вуртан.
— А вы, кстати, очень хорошо говорите по-русски. Только иногда употребляете обороты из литературной классики, — заметил я. — Сегодня в России так не говорят. По внешнему виду тоже не скажешь с точностью, что вы с Востока… Это вас называют «Блуждающими огнями»?
— Нас, — подтвердил Зак. — Только мы называем себя по-другому.
Колчин слушал во все уши и смотрел во все глаза.
— Мы называем себя исмаилиты.
— Я так и знал! — треснул Сашка кулаком по ладони. — То-то, я смотрю, знакомое что-то, но никак не мог понять! Вернее, никак не мог вспомнить!
— Да, — кивнул Шумер. — Мы не часто появляемся на людях.
— Но когда появляетесь, то хрен потом забудешь, — сказал я. — Давайте по порядку. Это вы разгромили заставу?
— Мы. Только сначала отряд «Рубина» под командованием Друзина разграбил еще один из наших храмов. Видели рюкзаки у них? Там лежало награбленное. «Рубиновцы» решили поживиться за счет наших святынь.
— Да, Александр Петрович? — спросил я.
Федулов-Друзин промолчал. То ли в знак согласия, то ли просто промолчал.
— Мы приехали в Москву, Леша… Мы там оказались по воле Друзина. Мы никому не хотели причинить вреда. Мы живем высоко в горах и не часто спускаемся вниз.
— Хорошо, а откуда такое знание языков? Внешность?
— Мы когда-то учились в ваших университетах. Еще в советское время. И с Москвой мы знакомы не хуже, чем с этими горами. В горных кишлаках, даже при советской власти, один паспорт выдавался на пятерых человек. Так что выдать себя за таджика и уехать в Москву учиться — для нас никогда не было проблемой. Наши дети и сейчас учатся в московских университетах. Некоторые вступают потом даже в какую-нибудь службу на мелкую должность. Получают профессию. Только никто, естественно, не знает о том, что они исмаилиты. Для всех мы — таджики.
— Или иранцы. Или курды… — с хитрым видом добавил Шумер.
— Значит, официально вашего народа как бы не существует?
— Да. Впрочем, о нас мы поговорим потом, — прервал мои расспросы Зак. — Сначала нам надо пробраться к своим. А это нелегко.
— Что значит нелегко? — удивился Колчин.
— Мы на территории наркоторговцев, — пояснил Зак. — Ты думаешь, ишаки эти откуда взялись? Место, на которое мы вышли, служит перевалочной базой. Наркоторговцы доставляют сюда груз, меняют ишаков и идут себе по горным дорогам дальше.
— Представляю, какие рожи у них были, когда они увидели, что ишаков кто-то увел, — вдруг заржал Колчин.
— Ага! Лучше не представляй… И что теперь будет? — поинтересовался я.
— Сматываться надо. Тогда ничего не будет, — успокоил Вуртан.
— А если поймают, тоже ничего особенного не будет. Убьют и все, — еще больше успокоил Зак.
Эх, пропадать, так с музыкой!
— Слушай, а что все-таки за «Рубин»? — спросил я Зака. — Что это за подразделение?
— Пусть он вам расскажет, — Зак-Трофимов кивнул в сторону Федулова. — У него это лучше получится.
— Ничего я не буду говорить, — откликнулся тот. — Это военная тайна. По закону войны — я военнопленный.
— О! Навуходоносор тряпичный! — прокомментировал Шумер. — У вас куда ни кинь — все в тайну упирается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99