— Ладно. Я перечислю вам некоторые названия, и, может, вы вспомните, — Федулов достал из планшета карту и развернул ее на столе.
Ни одно из перечисленных им названий не только ничего нам не говорило, но и сами названия мы слышали впервые. Очевидно, это была транскрипция каких-то старых арабских обозначений.
— Ничего похожего, — сказал Сашка.
— Больно странные какие-то слова, — добавил я.
— Так звучат названия на древнем языке исмаилитов, — Федулов достал из-под стола бутылку водки, извлек из ящика три граненых стакана и разлил спиртное.
— Киров! — крикнул он в дверь.
Вошел солдат.
— Сними с них наручники!
Мы, потирая запястья, придвинулись к столу.
— Не хочу показаться вам бестактным, — сказал примирительно Федулов, — но я работаю по Пушкину. Как там у него? «И милость к падшим призывал»! Пейте на здоровье. Пусть это убедит вас, что я не такой плохой человек, как вам кажется. Все мы работаем на благо Родины.
Водка больно обожгла окровавленные губы. Майор посмотрел на наши корчи и снова крикнул Кирова:
— Врача сюда! Быстро!
Солдат с сумкой через плечо, на которой был красный крест, наверное, лучше обращается с покойниками. Он замазал наши морды зеленкой, залепил кое-где пластырем и вышел.
— Теперь вы еще страшнее, чем были раньше, — Федулов ухмыльнулся и достал из-под стола вторую бутылку, снова разлил по стаканам.
Когда мы растащили по желудкам третью бутылку, в комнату вошел генерал Глухов. Тот самый, что провожал нас когда-то на заставу. Тот самый, что встречал нас после ее разгрома.
Сильнейшее удивление оттянуло наши челюсти до линолеума на полу.
— Анатолий Петрович! — выдохнул Сашка.
Глухов словно не замечал нас.
— Ну и рожи у них, — со смешком сказал он Федулову. — Ты уверен, это точно они?
Майору шутка понравилась. Он заржал:
— Они, они. Я видел их до операции. Но вот после операции я бы и сам их не узнал. Зато водку пьют по-прежнему. Не потеряли навык.
— Да все журналисты алкоголики, — сказал Анатолий Петрович. — Только алкаши могут такой работой заниматься. Узнал что-нибудь у них?
— Говорят, не помнят ничего.
— Анатолий Петрович, — повысил голос Сашка, — так вы тоже с ними?
— Как это — с ними? Это скорее они со мной. — Генерал подсел к Федулову: — Налей и мне, майор.
Майор достал из ящика стола свежий стакан и плеснул туда водки:
— Трудности, товарищ генерал?
Генерал хряпнул и закурил. Выпустив клуб дыма, он в раздражении разогнал его рукой:
— Не то слово. Паскуды, опять ушли. Бродят, бродят, а в руки не даются. Плесни еще.
Федулов добавил двести пятьдесят под самую кромку стакана (кто не знает размеров).
Глухов опрокинул заученным жестом и расстегнул воротник кителя:
— Александр Петрович, дай-ка мне медальон.
Федулов ссыпал медальон с цепочкой в ладонь Глухова.
Генерал надел его на шею и спрятал под рубашкой.
— Вы нас обманули насчет исмаилитов! — бессильно вякнул Сашка. — Насчет вертолетов, которые якобы у них есть! Насчет всего!
— Да что вы все! — отмахнулся генерал. — Ваша песня спета, ребята. Столько всякого говна на вас, что я бы застрелился на вашем месте.
Федулов достал еще одну бутылку.
В голове у меня шумело. И я уже с трудом сидел на стуле. Но все еще соображал. И сообразил, что лучше напиться до беспамятства. Так легче помирать.
Майор снова разлил по стаканам. Мы снова выпили. Гм, не чокаясь.
— Что делать будем? — генерал кивнул на нас.
— Пущай пока поживут, — с видом благодетеля проговорил Федулов. — Нам не к спеху. Вдруг еще пригодятся?
— Для чего это?
— Э! — воскликнул Колчин. — Вы тут нашу участь обсуждаете. Нам бы тоже хотелось поучаствовать!
— Поддерживаю коллегу, — я качнулся вперед, но вовремя ухватился за край стола и потому не упал.
— Они уже готовы, — сказал Федулов, снова не обращая на нас внимания.
— Чего вы все с ним разговариваете! — пьяно раздухарился Колчин. — Лучше скажите, а глава погранслужбы знает о вашем предательстве?!
Тут генерала словно стукнуло электрошоком в задницу. Он подскочил и замахал кулаком перед Сашкиным лицом:
— Никакого предательства нет! Понял?! Мы работаем на Родину! Это такие, как ты, сволочи, все распродали, растащили. Скоты! Всех вас к стенке ставить без суда!
Припадок Глухова кончился так же неожиданно, как и начался. Он упал на стул, и Федулов тотчас услужливо налил ему водки.
Анатолий Петрович не стал смаковать и этот стакан. В миллисекунду водка исчезла.
— Вывести! — показал генерал на нас с Колчиным.
— Киров! — заорал майор. — Вывести!
Хорошо, что не «расстрелять». Пока…
Нас повели под конвоем в подвал. Как я понял, мы находились в каком-то трехэтажном здании на территории спецчасти «Рубин». Военные вообще строят типовые дома для своих канцелярий. Так что ошибиться я мог только на один этаж.
Нас грубо втолкнули в темный подвал и заперли дверь.
— С гостиницей у них тут совсем фигово! — простонал Сашка, опускаясь на земляной пол.
— Хорошо еще, наручники не надели. — Я сел рядом.
— Как думаешь, когда нас расстреляют? — спросил буднично Сашка.
— Наверное, скоро. Хотя как знать. Федулов почему-то решил попридержать для нас поезд на тот свет. Наверное, мы еще не отыграли свою роль до конца.
— Опять, небось, подлянку готовит, чтобы потом на нас свалить.
— Не исключено.
— Вот, сука!.. И ведь вправду не отмажешься никак! Так и так — расстрел.
Только в изрядном подпитии можно спокойно рассуждать о собственном расстреле. Ну да мы именно в таком состоянии и пребывали.
— М-да. Майор со своей группой сыграл безупречно. А впрочем, чего ты хочешь, Саш! Они ж профессионалы. Мы случайно подвернулись им под руку, вот они нас и использовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99