А впереди по небу уже растеклись бордовые лужи, разбегались змейками во все стороны, пока небо не стало светло-сиреневым. В этот момент деревья были уже совсем рядом. Высокие стройные березы, еще редкие, но с намеком на дремучесть стояли, склонив понуро ветви. Здесь же много вырубленных, через одну пеньки стоят. Уже запасаются на зиму. Готовь сани летом… — как говорят русы.
Посвистывали птицы, еще не почувствовавшие утренней жары, а потому веселые, беззаботные. Слишком беззаботные. Еще дождутся. Ближе к соснам, да елям раздался хруст ломающихся под ногами веток. Северьян старался ходить бесшумно, но звуки отличил без труда. Так неуклюже передвигается лишь человек, звери куда осторожней.
— Эй, не прячьтесь, выходите! — Гаркнул Северьян.
Из-за деревьев вышла пара звероватых мужиков.
— Уже напрятались! — Гаркнул один. — А ну сымай рубаху да сапоги! Штаны можешь оставить…
Видать в темноте разбойники так и не разглядели массивный кошель на поясе. Не разглядели и меч.
— Пожалуй, я оставлю все, — тихо сказал Северьян.
— Ну, сам напросился, — вздохнул мужик. — Хотели без драки, по свойски…
Оба двинулись на щуплого чужеземца, самоуверенные, наглые, поигрывая дубинами, как пушинками. Оба так и не поняли, что случилось, когда одинокий путник еще недавно стоящий перед ними вдруг исчез. А палки в руках будто зажили своей, непонятной жизнью. Одна вдруг что было мочи огрела разбойника по загривку. Тот и повалился наземь, в глазах тьма, в голове шум. Второй увидел, как чужеземец откинул палку в сторону, зверовато ухмыльнулся.
— Но ты! Щас получишь! — Крикнул он, перед тем, как упасть. Тяжелая дубина опустилась на коленку. Нехорошо хрустнуло, разбойник взвыл. Северьян не стал их убивать. Не сильно мешали, к тому же каждый устраивается в жизни, как может. Убийца отбросил бесполезную дубину в сторону, вынул из ножен меч, слыша приятный лязг. Приставил клинок к горлу одного из разбойников.
— Кто такие? Чего здесь делаете?
Разбойник тупо таращился, не в силах понять, чего же хочет чужеземец. Тут же очевидно, чего делают: разбойничают.
— Мы вольные разбойники, — басовито молвил поверженный. — Из банды Горотича!
Северьян спрятал меч в ножны, сплюнул.
— Не живется, неймется вам! Вон, засуха кругом, а вы все грабите. Этот ваш Горотич… поймать бы, да ноги повыдергать.
За спиной затрещали кусты.
— Ну, попробуй, выдерни! Ежели силенок хватит.
Северьян обернулся. Перед ним стоял высокий молодой парень. Светлые волосы красиво спадают на плечи, на лбу перехвачены обручем. Широкие надбровные дуги, глаза по-детски наивные, но это компенсирует широкий волевой подбородок. Убийца усмехнулся, вспомнив себя в корчме. Ну, вылитый! Уж ни с него ли Белоян личину лепил?
— Так значит, ты и есть Горотич? — Спросил Северьян.
— Я и есть! Ну что, боя хочешь? Будет тебе бой!
— Слушай, Горотич, а иди ты… — выругался убийца. — Вон, лучше своим помоги, атаман!
— Так мы что, драться не будем? — Удивился тот. — А я думал…
— Индюк тоже думал! — Загадочно произнес чужеземец. — Эй, смотри! — Крикнул вдруг он, — жареные куры по небу летят!
Горотич по привычке вперился в небо, посмотреть на диковинных кур. Оных в небе не было, что и не удивительно. Куры по небу не летают. А когда разбойник раздосадовано хотел обругать чужеземца, дескать, обманул путник, того уже и след простыл. Лишь тихо шебуршали кусты. Толи от человеческого вторжения, толи от ветра.
Глава 27.
Северьян легко оторвался от назойливых разбойников. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось драться. И уж тем более убивать. Что-то сломалось внутри, не было уже той, жесткой твердой руки, быть хладнокровным становилось все сложнее. Никак, обрусел совсем, — решил Северьян. — Проснулась родная кровь…
Солнце уже жарило вовсю, помогали уберечься от палящих лучей лишь кроны деревьев.
— Спасибо тебе, лес! — Громко крикнул Северьян. И лес откликнулся, зашелестел в ответ, затрепетал. Ему тоже не хватало доброты и ласки.
Лес все еще шел яркий, пронзительно чистый. Ни валежин, ни буреломов. Даже птицы поют весело, открыто. Кое-где попадались солнечные поляны. Трава здесь не сохла и не желтела. Даже солнце, горячее и злое, не могло высосать соки из лесной почвы. Здесь земля — сама жизнь. Северьян посмеялся своим мыслям. Если он не уничтожит этот злосчастный Белокамень, то киянам, придется всем скопом переселяться в лес. Вот будет веселуха, кучи разбойничьих банд, у каждого своя территория, свой участок. Будут ссориться из-за случайных путников, как добро делить.
Березняк сменился ельником, чахлым и редким, который спустя несколько верст перерос в дубовую рощу. Дубы были кряжистые, коренастые. Желудей, как грязи. Вот раздолье свиньям! Северьян облизнул пересохшие губы. Не выдержал, хлебнул из баклажки. Сразу полегчало.
Справа появилась чахлая поляна с огромной ямой в центре. Северьян с любопытством подошел, посмотрел: на дне еще плескалась мутная вода, рыба уже ползала на брюхе, плавники торчали из воды. Северьян вздохнул, жалко, что не голодный, и запасов еще на несколько дней хватит. Иначе бы нажарил свежей рыбки… Ее, вон, руками ловить можно.
Дальше выполз густой ельник. Здесь земля была мокрая, чавкала, бурчала под ногами. Во все стороны прыгали лягушки, расползалась нечисть разная. Северьян передернулся. Всякий раз, как вспоминал упырей, дурно становилось. А лягушки — те же упыри, только маленькие. Не выросли еще.
Северьян шел оглядываясь. Вокруг все время что-то шипело, пищало, булькало, звенели над ухом назойливые комары. Что-то затрещало, раздался грохот. Слух прорезал дикий вскрик, будто убивали кого-то, резали заживо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137