Потом орки относили их к поручням, а там уже сформировалась другая цепочка, по которой добро передавали на берег. Страйк и женщина заняли место в цепочке. Когда она пружинящими движениями сначала чуть взвешивала груз, а потом легким броском передавала ему, Страйк с восхищением следил за легкой дрожью ее мышц. — Что это за вещи мы передаем? — спросил он. Она рассмеялась: — Как ты умудряешься жить в этом мире, зная так мало? Он, смущенный, пожал плечами. — Разве там, откуда ты пришел, вы не импортируете товары? — спросила она. — Орки не импортируют. — Ах, да; ты ведь говорил, что твоя страна служит домом не только для орков. Еще дворфы, и гремлины, и… как их? Люди. Его лицо потемнело. — Люди не из моей земли. Хотя они бы желали, чтобы она принадлежала им. Женщина передала ему очередной бочонок: — Я к тому, что даже в твоей земле необходимые вещи надо ввозить. — А откуда необходимые вещи? — Они от других орков, из других мест. У этих орков есть то, чего нет у нас. — Ни разу не слышал о таких местах. — Ты меня беспокоишь. — Улыбнувшись, она махнула рукой в сторону безграничных водных просторов: — Я говорю о землях по другую сторону океана. — Не знал, что там есть другие земли. Разве там, кроме воды, есть что-то еще? — Очевидно, да. Иначе откуда, по-твоему, все это? Тон ее слов сделался слегка раздраженным. Страйк поймал следующий ящик, брошенный, как ему показалось, с несколько большей, чем предыдущие, силой. Перекинув ящик следующему орку, он произнес: — Так это все, значит, богатство? — Можно сказать и так. — Она вышла из цепочки с упаковкой, которую только что поймала. — Я покажу тебе. Страйк тоже вышел из цепочки. Цепочка сомкнулась: в орках, готовых помочь с разгрузкой, недостатка не было. Женщина поставила упакованный ящик на палубу. Страйк опустился на колени рядом. С помощью ножа женщина поддела крышку и открыла ящик. Он был доверху полон красноватым, похожим на пудру материалом, который напоминал сушеные листья. По выражению Страйкова лица женщина поняла, что груз ему не знаком. — Куркума, — объяснила она. — Специя, улучшающая вкус пищи. — Она обладает какой-то ценностью? — Если мы хотим, чтобы у пищи был хороший вкус, то обладает! В этом ее ценность, во вкусе. Богатство бывает не только в форме монет или драгоценностей. Это как твой меч — это не деньги и не драгоценности, и все же он ценен. — Мой меч? — его рука непроизвольно потянулась к рукоятке. — Хорошее лезвие, но ничего особенного. — Сам по себе он, может, и не представляет собой что-то особенное. Но в умелых руках, в руках прирожденного воина, он становится чем-то гораздо большим. — Понимаю. Правда, понимаю. — Так же и с орками. И со всеми живыми существами. Его лицо сморщилось. — Нет, я не так.. . — Они как лезвия. Острые или тупые. Теперь пришла его очередь смеяться. — И тем не менее все по-своему ценны, — подчеркнула женщина. — И мои враги? — Это правильно, чтобы у орка были враги. Даже если они меняются и сегодняшний враг превращается в завтрашнего друга. — Со мной такого не бывает, — суховато отвечал он. — И не будет. — Бывает или не бывает, но даже смертельные враги обладают своей ценностью. — Как это? — Потому что можно уважать — то есть ценить — их воинское мастерство, их решимость. Их мужество, если оно у них есть. И не в последнюю очередь они драгоценны тем, что орк может с ними сразиться. Нам нужен противник. Это у нас в крови. — Никогда не думал об этом в подобном смысле. — Но хотя мы и сражаемся, это вовсе не значит, что мы непременно должны ненавидеть. Это в голове у Страйка совсем уже не укладывалось. Хотя он задумался. — Но больше всего мы должны ценить тех, — добавила она, — кто нам ближе всех. — В твоих устах все кажется таким.. . простым. — Так ведь такое оно и есть, мой друг. — Может, и так — здесь. Там, откуда я пришел, все против нас, и надо много чего преодолевать. Ее лицо приняло торжественное выражение. — Тогда будь лезвием, Страйк. Будь лезвием. Он проснулся с бешено бьющимся сердцем, дыша так часто, что почти задыхался.С бледного неба сыпал мелкий зловонный дождь, снег по большей части уже смыло. Было противно и холодно. Двухчасовой сон нисколько не освежил. В голове стучало, в пересохшем рту был мерзкий вкус.Он лежал, дождь падал прямо ему на лицо. Он думал о том, что, за отсутствием лучшего слова, называл сном. Сны, видения, вести от богов — что бы это ни было, с каждым разом они становились все ярче, все живее. Запах озона, белые точки в глазах от яркого солнца, теплый, ласкающий кожу бриз: все это не хотело оставлять его.И опять мысль, что его предает собственный ум, ледяной рукой сжала сердце Страйка. И тут же возникла совсем другая и не менее настойчивая мысль: что он стал ждать этих снов почти с нетерпением.Было еще что-то, о чем он думать не хотел. Только не сейчас…Он сел и огляделся. Все остальные уже проснулись и занимались своими делами. Кормили лошадей, вытряхивали одеяла, точили мечи.Вспомнились события прошедшей ночи. Не из сна, а те, что предшествовали ему. Росомахи долго еще пялились в метель, надеясь высмотреть незнакомца. Даже отваживались небольшими партиями выходить на поиски. Однако путника и след простыл, так что в конце концов орки оставили тщетные попытки. В какой-то момент Страйк уснул, хотя сейчас и не мог вспомнить, когда именно это произошло.Серафим — если его действительно звали так — пополнил собой список загадок. Однако над этой загадкой Страйк размышлять не намеревался. Главная причина была в том, что ему почему-то не хотелось рассматривать самую очевидную возможность: что этот человек попросту был безумен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77