). Однако Аллах посылал Абдул-Надулу исключительно девочек. Ксюха, как и прочие, вскоре родила, и, разумеется, тоже девочку. Малышка тут же получила золоченую колыбельку и под озабоченное кудахтанье многочисленных нянек принялась ежедневно оглашать сад бодрыми воплями, не давая заснуть своим крошечным соседкам, выставленным рядком на балконе, чтобы подышать свежим воздухом.
Так бы все и продолжалось, если бы однажды заскучавшая казачка не потребовала в приступе ностальгии раздобыть ей служанку славянского происхождения. Требование фаворитки поспешили исполнить, и уже на следующий день в гареме появилась новая невольница.
– Пригрела змеищу на своей груди, – сверкая очами сквозь тонкий шелк накидки, жаловалась Ксюха Гвидонову.
Новенькая оказалась девицей не промах. Прислуживая своей госпоже, она вскоре поймала ее на тайном пороке: обращенная в мусульманство казачка втихаря поедала сало! С тех пор Ксюха потеряла покой. Служанка се нагло шантажировала, требуя устроить встречу с султаном в приватной обстановке. Той же ночью, явившись к своей фаворитке, Абдул-Надул застал вместо нее «замешкавшуюся» служанку. Когда Ксюха вернулась в комнату, менять что-либо было поздно. У султана появилась новая фаворитка, более того – через девять месяцев она родила ему сына!
– Наверняка прижила на стороне, – шипела разъяренная казачка. – Узнать бы, как ей это удалось!
Словом, у Абдул-Надула появился наследник, и четыре года назад, когда Аллах призвал великовозрастного правителя Истанбула к себе, он занял место отца, а бывшая Ксюхина служанка стала полновластной султан-валиде. Большинство прежних фавориток отправили «на пенсию» – в старый сераль, доживать свой век в тоске и забвении. Однако Ксюхе повезло: ее взял в свой гарем меняла Абдурахман. Бывшая служанка не препятствовала.
– Где ж ты сало-то брала? – поинтересовался потрясенный рассказом Гвидонов.
– Где брала, там уж нет.
Егор решил пойти ва-банк:
– Говорят, в казино, принадлежащем твоему мужу, тоже продают сало.
– А ты думаешь, почему я за него вышла? – расхохоталась Ксюха.
– Он что, хохол? – растерялся Егор.
– Нет, он меняла. – Ксюха небрежно откинула с лица вуаль. – Фу, совсем упрела в этих тряпках. Посидим по-свойски, по-славянски. Где ты, воля вольная… Сейчас бы скинуть челики да босиком по студеной водице! Слышь, касатик, а хочешь, я и тебе сальца принесу?
– Ты и без того сильно рискуешь, сидя со мной в этом подвале.
– Разве ж то риск? – презрительно сощурилась Ксюха. – Кстати, а чего они от тебя добиваются?
– Хотят, чтобы я собрал для казино игровой автомат.
– Это что за штука?
– Хорошая штука. Долго рассказывать.
– А ты и впрямь можешь его собрать, али так, головы морочишь, чтобы со своей не расстаться?
– Могу, – улыбнулся Гвидонов. – Только для этого инструменты нужны разные и запчасти.
– Молодцы вы, русские, смекалистые. Если б ты знал, касатик, как мне надоело в этих гаремах! Вся душа скукожилась. А ведь крылата была, точно птица вольная, какие песни спивала, как плясать умела! Хлопцы всю траву у околицы вытоптали… – Черные глаза казачки опасно заблестели.
– Ты только не плачь, – разволновался переполненный сочувствием Гвидонов. – Знаешь, я, пожалуй, могу вернуть тебя на Родину.
– Да как же это? – вспыхнула безумной надеждой Ксюха.
– Не спрашивай как, но я тебе обещаю. Ты не побоялась пожалеть пленника, а я не побоюсь вырвать тебя из гарема Абдурахмана.
– Эх, хлопчик, тебе бы самому отсюда выбраться. – покачала головой женщина.
Яркое солнце сушило крыши после утреннего снегопада, с минаретов неслись крики муэдзинов, а в подвале Абдурахмана москаль и казачка напевали на два голоса: «Нэсэ Галя воду…»
Тучный, заплывший жиром по самую чалму меняла Абдурахман клевал носом над прилавком, услаждающим взоры сиянием разнообразнейших монет. Маленькие путешественницы со всего Востока, выплавленные из металла свидетельницы войн и государственных переворотов, взлетов и падений высокомерных правителей… Современный нумизмат отдал бы полжизни за такую коллекцию!
Заснуть окончательно меняле мешало врожденное чувство ответственности за собственное благосостояние. Прикроешь на секунду глаза – а какой-нибудь ловкач уже вертится возле твоего прилавка! Вот, пожалуйста: до чего подозрительный тип в полосатом бухарском халате приближается со стороны оружейного ряда…
– Мир тебе, почтенный купец! Не тебя ли называют Абдурахманом? – остановился бухарец возле лавки менялы.
– Да сохранит Аллах твою душу во время тяжких скитаний, чужеземец, – тяжело вздохнул меняла. – Ты угадал.
– О! Да будет благословенна наша встреча, премудрый купец, ибо у меня есть одна штука, которая может сделать тебя счастливым.
На лоб менялы легла тяжелая складка задумчивости – что же это, интересно, может принести ему счастье? Так и не найдя ответа на этот сакраментальный вопрос, он с дипломатической хитростью выдавил:
– Ну?
– Эта вещь преумножит твое богатство в десятки, нет – в сотни раз!
– О, – приободрился меняла, и впрямь начиная чувствовать себя счастливым.
– Динары, таньга и алтыны караванами потянутся в твои кладовые…
– Караванами?!
– Стадами! Стаями! Роями! И этими… львиными прайдами!
– Я согласен, – важно кивнул меняла. – Давай свою штуку.
– Подожди, любезный купец. Мы еще не договорились о цене.
– Думаю, этого хватит. – Меняла небрежно зачерпнул горсть медяков.
– Ценю твое остроумие. Двадцать раз по столько, и золотыми.
Абдурахман впился в него буравящими глазками:
– Философский камень?
– За кого ты меня принимаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101