Я, честно говоря, сам бухал с тобой всю неделю — ты разве не помнишь?
— Не…
— А вот этот человек, — Никита положил руку на плечо горделиво подбоченившегося Махно, — этот человек делал все, чтобы организовать спасение, может быть, единственного полуцутика в Первом загробном мире.
Г-гы-ы с уважением посмотрел на Махно.
— Дай пожать твою честную руку, — с горестным содроганием в голосе выговорил он, опускаясь пониже. — И твою, Никита… Если бы не ты, сейчас быть бы мне в небытии. Там, где все мои собратья из этого мира… Неужели гады-корнеплоды всех уничтожили наших?
Никита оглянулся на Махно. Тот кивнул и тут же подхватил мысль.
— Не всех, — сказал Нестор Иванович, качнув патлатой головой. — Но те, что остались, наверное, не могут считаться уже цутиками и полуцутиками.
— Почему это? — спросил Г-гы-ы.
— Потому что они перешли на сторону корнеплодов, — пояснил Махно. — Стали им служить. Кстати, много ифритов на сторону корнеплодов перешло. А куда деваться? Если не перейдешь — р-раз — и в небытии. Нет тебя. Совсем нет. Вот так.
— Кошмар, — передернул плечами Г-гы-ы. — И как же теперь?
— Да, — поддержал его Никита и посмотрел на Махно. — Как теперь, а?
— Очень просто, — ответил Нестор Иванович. — Наш путь прямой и светлый! Мы должны свергнуть диктатуру захватчиков — и победить!
— Каким образом? — недоверчиво прищурился явно не ожидавший такого высказывания полуцутик Г-гы-ы. — Сам же говорил — супероружие…
— У нас тоже есть кое-какие разработки, — скромно сказал Махно. — Да и люди подобрались верные. Короче говоря — организация уже у нас есть целая. Пока вы с Никитой бухали без просыпа, я работал как проклятый. Вот.
Никита хмыкнул, но тут же стер со своего лица ухмылку и подобрался.
— В общем, так, — резюмировал Махно и протянул руки навстречу полуцутику. — Добро пожаловать в нашу организацию. Добро пожаловать в ПОПУ!
— Куда? — ужаснулся полуцутик Г-гы-ы.
— В ПОПУ, — повторил Махно. — В Подпольную Организацию Полуцутик У!
— Что значит Полуцутик У? — переспросил Г-г-ы-ы.
— Это… для конспирации, — ответил Махно.
* * *
Артур Артурович очень любил красивые вещи. Особенно ему нравилось, если эти вещи целиком принадлежали ему, а посторонние на них любовались, выражая законное восхищение. Руководствуясь именно этими принципами, Артур Артурович и оборудовал свой кабинет начальника Пригородной милиции.
Центральное и почетное место в этом кабинете занимал стол, полностью отлитый из красного золота, с платиновым канцелярским набором, инкрустированным бриллиантами, алмазами и прочими рубинами. Люстра, венчавшая высокий потолок, была из чистого янтаря, а с десяток подсвечников, расставленных по кабинету там и сям, были исполнены из такого секретного стратегического сплава, что металлы, входящие в него, даже не имели известных науке названий и соответственно цены. Подсвечники, каждый из которых стоил больше, чем десять золотых столов, выглядели, впрочем, довольно уродливо, но Артуру Артуровичу даже нравилось подобное несоответствие, придающее общему интерьеру кабинета известную долю пикантности.
Также не без выдумки были сшиты портьеры для окон кабинета — в мозаике, идущей на орнаментальный узор, специалист легко различил бы фрагменты старинных полотен и гобеленов. Стены кабинета расписывал сам гражданин Леонардо да Винчи (идентификационный номер 12-345), он же вытесывал из малахита и клал паркетные шашки.
На фоне всего этого великолепия пришедший на прием к Артуру Артуровичу бывший участковый, бывший капитан, разжалованный в сержанты, а ныне смиренный пенсионер Эдуард Гаврилыч смотрелся мухой, залетевшей в тарелку сметаны.
Штаны на Эдуарде Гавриловиче были до такой степени затасканы и испачканы всякой дрянью, что Артур Артурович даже не предложил бывшему своему подчиненному присесть — и пенсионер, ссутулившись, стоял перед золотым столом, от смущения сунув руки в карманы, а грязными ногами суча по малахитовому паркету. Стоял он так довольно долго — все время, пока пытался объяснить Артуру Артуровичу суть дела, с которым пришел.
— Не понимаю, — твердил Артур Артурович, прекрасно все понимая, — не понимаю, что ты хочешь мне сказать… Давай снова. Итак, ты пришел сюда, потому что…
— Потому что долг гражданина того требует, — продолжил фразу Эдуард.
— Какой еще долг гражданина? — спросил Артур Артурович, чувствуя глухое раздражение. — Ты все еще себя гражданином считаешь, Эдуард Гаврилыч, а? А ты не забыл ли о том, что не оправдал оказанное тебе высокое доверие? Не помнишь, что тебя вышибли из Городской милиции, а потом из милиции Пригородной? За нерадивость и профессиональную непригодность?
— Печальное стечение обстоятельств, — скорбно молвил Эдуард Гаврилович. — И интриги недоброжелателей…
Артур Артурович фыркнул.
— Но сейчас, — Эдуард заговорил быстрее, боясь, как бы его опять не сбили с мысли, — сейчас я готов приложить все усилия, чтобы заслужить прощения. Ровно день назад я, находясь в кабаке «Закат Европы»…
— В нетрезвом состоянии, — поддакнул Артур Артурович.
— Неправда! — воскликнул Эдуард. — Это Гаврилыч был в нетрезвом состоянии, а я почти совсем не пил.
— Не ври, — прогудел уязвленный Гаврилыч. — Наравне со мной бухал. Это потом ты не стал пить, как увидел Вознесенского…
— Не стал пить, — подтвердил Эдуард, — с целью выяснить личность незнакомца, который впоследствии оказался опасным преступником, разыскиваемым властями — Никитой Вознесенским, не имеющим идентификационного номера. Я выследил скрывающегося под маской обыкновенного гражданина преступника и только досадные случайности в лице тупых сограждан помешали мне его задержать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108