Однако Рамон уже начал сомневаться в ничем не подтвержденных ребячьих байках, и пора было подкинуть ему свидетельства посерьезней. Расчет был на то, что писк и поскребывание принадлежащего пекарю с третьей смены ручного шизайца, запертого в ящике для инструментов позади кабины, прозвучат достаточно призрачно. А Хаджнал, страшно гордившийся своим прошлым — на Кездете он был не крепостным на фабрике, как остальные, а свободным воришкой — вызвался «одолжить» шизайца без ведома пекаря.— Это низко — сажать его в темный тесный ящик! — пропищала другая девчонка. — Не надо! Он такой сла-авный!— Славный, — пробурчал Хаджнал. — Вы бы так не думали, я вам доложу, если бы вам пришлось его волочь через весь Централь под рубашкой, а гадский зверь при каждом шорохе вам пытался брюхо распороть!— Сите Рам это не понравится, — отрезала Эва.— Ха! Лукия не против. Она мне помогла удрать, — похвастался Хаджнал.Внезапно глаза Эвы расширились, и вся компания глянула куда-то вверх, и за спину Хаджналу. Мальчик неохотно обернулся, уверенный, что Рамон раскусил их выдумку, и добрался до штрека прежде, чем они успели спрятать шизайца.Но за спиной его стоял не Рамон, а некто выше, и светлей низкорослого горняка. Это создание окутывал свет, от кончика золотого рога до серебристой шерстки вокруг Ее копыт.— Эпона… — шептали дети, — Сита Рам… Лукия…И тут они все разом ринулись к сияющему созданию.— Я знала, что ты с нами, Акорна! — пищала Кетала, которой девушка-единорог была знакома как личность, а не как небесное видение. — Я знала, что ты не можешь нас бросить, не попрощавшись! — И она стиснула среброгривое виденье в нежданных — и вовсе нежеланных — объятьях.— Слезь с меня! — выдавил Таринье на родном наречии, от испуга позабыв все слова, несколько часов назад внедренные ЛАНЬЕ в его подкорку.Девчонка поменьше вцепилась в полу туники, до этого так изящно расправленной, а какой-то мальчишка, подпрыгнув, повис на плече юноши, словно тот был каким-то гимнастическим снарядом. Почему та жирная самка не предупредила, что эта база кишит детенышами? Да вдобавок — неполовозрелыми. Их телепатический способности оставались скрыты до поры созревания, и внушение, так легко подчинявшее взрослые особи, не действовало на них… и, очевидно, это явление было общим для всех видов, или, во всяком случае, для этой странной расы так же, как и для сородичей Таринье. А другой защиты, иного выхода у него не было! «Вы ничего особенного не видите», отчаянно внушал он, и «Ничего не происходит», и «Возвращаемся к работе».— Но я тебя вижу, госпожа Эпона! — пискнула самая маленькая девчонка. — Правда-правда!Кетала — самая старшая в группе — разомкнула объятья и отступила на шаг, недоуменно тряхнув головой. С чего она взяла, будто перед ней Акорна. Это просто рослый шахтер… она прищурилась… серебряные волосы… и рог…— Госпожа Акорна, вы не узнаете меня? — обиженно и недоуменно спросила она.Хаджналу успех его проделки так вскружил голову, что внушение его вовсе не коснулось.— Что вы тут верещите? Я-то знаю нашу светлую Лукию!Заскрипев зубами, Таринье с удвоенной силой попытался воздействовать на умишки обступивших его варварят, но те только прыгали, бормоча что-то, в таком возбуждении, что, даже если бы возраст позволил им откликнуться на телепатические импульсы, успокоительная аура юноши все равно не оказала бы на них никакого влияния. И хуже того — они все явно были безумны. Они ожидали, что он станет их тискать. Они думали, будто он…От расстройства Таринье перестал мучительно подбирать слова чужого языка. Те сами шли на язык.— Си-илушайтье, ви, гирубые детеньиши! — прошипел он яростно. — Йя — не — есить — женищинья!И Таринье распахнул полы своей безупречной синей туники, демонстрируя неоспоримое свидетельство тому, что он никак уж не может быть той «госпожой», которую столь самозабвенно приветствовали эти создания — как раз в тот момент, когда в штрек вбежал вызванный Гиллом охранник.На охранника, в отличие от ребятишек, телепатические команды Таринье воздействовали, поэтому зрелище семифутового мужчины с рогом во лбу и ниспадающей на плечи серебряной гривой не показалось ему необычным. А вот то, что этот мужчина вытворял, было на лунной базе Маганос не только необычно, но и настрого запрещено.— А вам, мистер, придется пройти со мной, — строго заметил охранник. Глава 7 «Прибежище», 334.05.18 по единому федеративному календарю
— Это Хоа, — почти неслышно выдохнул Маркель в ухо Акорне, когда они выглянули из-за вентиляционной решетки в первую из тюремных камер строгого режима — более тесных и куда лучше охраняемых, чем та, в которой держали девушку.— Кто?— Хо-а, — по слогам повторил юноша. — Ради того, чтобы завладеть его разработками, паломелльцы вышвырнули в космос моего… — Ему пришлось сглотнуть, — моего отца. Если бы он не попал на борт «Прибежища», все было бы в порядке. Из-за него Рушиму затапливают, иссушают, осыпают молниями и бурями, покуда колонисты не откупятся от Нуэвы Фаллоны и ее банды.— Из-за него? — Акорна снова глянула вниз, на осунувшегося темноволосого человечка. Тот сидел, уткнув лицо в ладони. Кожа его слегка отливала желтизной, напомнив девушке о Дельзаки Ли, и оттого Акорне вдруг инстинктивно захотелось поверить ему. — Тогда почему он там, — она указала в сторону решетки, — а не наверху, с ними?— Потому что он доверился нашим спикерам — моему отцу, и Андрежурии, и этому… Герезану. — Последнее имя прозвучало как ругательство, и в сочащемся из камеры внизу слабом свете Акорна увидала, что по лицу Маркеля катятся слезы. Юноша нетерпеливо смахнул их, и глубоко вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97