«Я…» Акорна стыдливо понурилась. «Ну… были минуты….»«Уже недолго, сестры-дочерь», уверила ее Нева, продолжая массировать девушке плечи.«Придется подождать», с сожалением возразила Акорна.« Почему ?!» потрясенным хором возопили все трое линьяри.«У меня остались еще дела на Маганосе…»«Со всем справится этот маленький Рафик», твердо заявила Мелиренья. « Мы — твой народ. Прежде ты должна полететь с нами. А если какие-то проблемы все же потребуют затем твоего участия, мы с радостью вернемся с тобой».Кхари не то заржала, не то захихикала.«И с твоим супругом».«Да найдет ли меня кто-нибудь привлекательной? Я так долго жила…» Акорна осеклась, заметив, что даже чопорная Мелиренья от смеха согнулась пополам.«Еще увидишь,’Кхорнья! Еще увидишь!»Потом двое линьяри удалились по каким-то очень важным делам, а Нева продолжала мягко разминать девушке плечи, но в чуть ином ритме, и Акорна заметить не успела, как заснула.К тому времени, когда ее начали искать, по бортовому времени «Прибежища» уже наступило утро. Калум наконец-то уступил пульт Маркелю и вернулся на «Акадецки», чтобы рухнуть на койку и забыться мертвым сном. Что Акорна может находиться где-то, кроме своей каюты, ему в голову не пришло. Так что когда Гилл и Рафик явились будить и его, и девушку, чтобы объявить о прибытии дяди Хафиза в компании пышнотелой, закутанной в вуаль Карины, то с недоумением и ужасом обнаружили, что Акорны нет.— Она где-то рядом, — объявила Карина из-под чадры.Калум заметил, что вуаль была почти прозрачная: куда более, чем те шелка, в которые ему когда-то пришлось замотаться, чтобы обвести вокруг пальца дядю Хафиза. Сквозь чадру проглядывало весьма милое, хотя на взгляд пилота и слишком пухлощекое, личико.Карина театрально прижала ко лбу отягощенную доброй дюжиной перстней руку.— Совсем близко… — Она неспешно обернулась к линьярскому кораблю. — Вон там. И они все на том корабле. Крепко спят.— Дядя, — вполголоса поинтересовался Рафик, — с каких пор ты начал следовать варварскому древнему обычаю и прятать женщин под чадрой?Всего лишь пару лет назад Хафиз с ужасом и отчаянием воспринял мнимое обращение Рафика в нео-хаддитизм: члены этой секты, отвергая писания Второго и Третьего пророков, дотошно исполняли заповеди Первого, не употребляя спиртного и скрывая лица своих женщин. Обнаружив, что переход племянника в ряды фундаменталистов был лишь деловой уловкой, дядя, по его словам, испытал большое облегчение, хотя и стал жертвой обмана сам.— С тех пор, как приобрел сию бесценную жемчужину, мою Карину, — ответил Хафиз тем же интимным шепотом.— Приобрел? Дядя, если мне не отказывает память, рабство до сих пор запрещено законами всех систем и федераций! Даже на Лябу тебе вряд ли позволят владеть наложницей!Хафиз неодобрительно нахмурился.— Я бы мог оскорбиться, если бы не ценил тебя так высоко, мой племянник. В глазах Трех Пророков Карина — моя возлюбленная и сердечно ценимая супруга. Мы принесли брачные обеты на Трех Писаниях.У Рафика отпала челюсть.— Ты женился на этой… этой шарлатанствующей псевдотелепатке?!— Мальчик мой, — предупреждающе одернул его дядя. В голосе его звучала сталь. — Не забывай, что ты говоришь о своей тете. Какой укор людской проницательности — цветок красоты, подобный ей, вынужден был в поте лица зарабатывать свой хлеб, вместо того, чтобы, возлежа на шелковых подушках, питаться единственно халвой и рахат-лукумом! — высокопарно заявил он. — Меня не интересует прежняя ее жизнь — драгоценной газели Дома Харакамянов не придется более и пальцем шевельнуть ради пропитания.Рафику пришло в голову, что если дядя и вправду намерился кормить свое новое приобретение исключительно восточными сладостями, та через год и вправду не сможет пальцем шевельнуть. Даже сейчас, чтобы назвать ее «газелью», требовалась весьма изобретательная фантазия.— Разве она не прекрасна? — зачарованно вздохнул финансист. — Разве не роскошна превыше всех мечтаний? Даже моя Ясмина не могла бы сравниться с нею!Вспомнив дядину первую жену, давно покойную Ясмину, Рафик вспомнил, что дядя и раньше выказывал определенную склонность к особам, чьи наиболее выдающиеся характеристики лежали несколько ниже головного мозга. Прежде, чем Хафиз ее увел, Ясмина подвизалась танцовщицей в стрип-баре при нулевом тяготении.— Карина, моя маленькая лилия! — окликнул Хафиз свежеобретенную супругу. — Умоляю, не перенапрягись, пытаясь телепатически связаться с линьяри! Вскоре они проснутся сами, а я боюсь, что твое прекрасное личико покроют морщины тягот. Присядь, отдохни, а я распоряжусь, чтобы нам принесли освежающего, дабы восстановить твои паранормальные силы.Целительница улыбнулась ему с таким доверием и неподдельной любовью, что все возражения Рафика против дядиного брака растаяли, точно лед на Лябу, и он искренне порадовался, что не успел еще проговорить обвиняющее «хищница». Никто не усомнился бы, что эти двое бесконечно влюблены друг в друга. И все же, вспоминая циничные дядины тирады на темы женщин и брака, Рафик не мог не найти забавным, что именно Хафиза Харакамяна захлестнула сиропная волна романтики.— Что тебя так развеселило? — полушепотом поинтересовался Калум после того, как Рафик приветствовал Карину со всем почтением, которого заслуживала дядина супруга, и удалился в другой конец салона, чтобы там от души посмеяться.— Хафиз, — ответил Рафик. — Увидеть, как он воркует с этой… я хочу сказать, с моей любимой тетей… ты бы слышал, как он цитирует строфы древних поэтов Земли о женщинах и браке! Обычно он сравнивал свадьбу с покупкой лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97