Вас ожидает переполненный зал восхищенных
слушателей.
— Вы хотите знать, что у меня пропало? — перебила его примадонна. — Все мои драгоценности, и я не представляю себе, где их искать.
Она снова бросила на сыщиков и управляющего уничтожающий взгляд.
— Быть мажет, вы недостаточно точно сообщили, что у вас пропало? — продолжал успокаивать ее Фулльвей.
— Что именно? Все! Все драгоценности! Вот, поглядите в шкатулку: в ней не осталось и колечка!
И дрожащими пальчиками она указала на шкатулку на столе. Аллердайк посмотрел на шкатулку и увидел, что она представляет собой простую деревянную шкатулку с медной ручкой. В ней могла находиться дорожная пишущая машинка или дорожная аптечка. Никто бы не мог предположить, что в ней хранились драгоценности.
— Все было в сохранности, когда я несколько дней назад покинула Осло. Я ни на минуту не выпускала ее из глаз, а сегодня, открыв ее, я увидела, что онапуста! Я тут же заявила об этом управляющему, заявила сыщикам, но никто не может дать мне хотя бы совета. Может, вы сможете помочь мне?
С этими словами она исчезла в соседней комнате и захлопнула за собой дверь. Шестеро мужчин, оставшихся на площадке, оглядели друг друга. Затем заговорил один из сыщиков, покачивая головой и
усмехаясь:
— Легко ей говорить, что мы не можем дать ей совета. Мы же должны знать хоть некоторые обстоятельства. А она до сих пор только забрасывала нас упреками. Она, вероятно, воображает, что весь Эдинбург настроен против нее. Она не сообщила нам ничего, кроме того, что ее обокрали. Быть может..
— Разрешите прервать вас, — заявил Фулльвей - Мы выждем, пока она отправится на концерт', а затем спокойно потолкуем. Я допускаю, — обратился он к управляющему, -— что о пропаже она прежде всего сообщила вам.
— Она, так сказать, сообщила об этом всему свету, — ответил управляющий и усмехнулся. — Она объявила об этом на парадной лестнице, и ее услышал весь холл. Теперь во всем отеле не найдется человека, который не знал бы о краже. Я вообще не понимаю, каким образом ее могли обокрасть, если она с момента прибытия почти не покидала своей комнаты. Рояль перетащили к ней в комнату, и она играла и пела не , переставая. Мне кажется, она даже не покидала отеля. И, как я уже сказал ей, шкатулка, когда она мне ее показала и хотела достать драгоценности, была заперта. В таком случае, почему воры не похитили их вместе со шкатулкой? Почему?
— Совершенно верно, — подтвердил Фулльвей. — Вообще, все это гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но прежде всего следует позаботиться о том, чтобы мадемуазель отправилась на концерт. Затем мы можем заняться розыском. Вейсс, — обратился он к нему, отводя его в сторону, — вы должны дать ей возможность немедленно выступить к как можно ранее освободить ее во втором отделении...
— В самом деле, с вашей стороны это очень доблестно, — кинулся Фулльвей к певице, появившейся в этот момент из своей комнаты в бальном туалете, но без всяких украшений.. — Отправляйтесь на концерт, спойте, что у вас есть самое лучшее, покажите им, что у вас есть мужество даже при подобных обстоятельствах. Между тем, мы позволим себе заказать ужин. К одиннадцати часам вечера я явлюсь к вам в обществе моего друга, мистера Аллердайка. Тогда мы сообщим вам о событиях, которые повергнут вас в изумление.
— Это заставит меня еще больше спешить! — воскликнула певица. — Едемте, Вейсс!
После того, как они исчезли, Фулльвей расхохотался и обратился к остальным:
— Теперь мы сможем поговорить. — Он опустился в кресло и подозвал к себе управляющего. — Расскажите мне и поточнее о том, что произошло здесь с момента прибытия Целии де Лонгард. В котором часу она прибыла сюда?
— Она прибыла вчера, вскоре после обеда, — ответил управляющий. — Она всегда занимала эти комнаты, когда ей приходилось выступать в Эдинбурге. Вчера она прибыла одна. Она рассказала, что ее камеристка была вынуждена покинуть ее сразу после прибытия в Англию, и поэтому она взяла к себе одну из наших горничных, которую сама выбрала тщательно из нашего состава. Эта горничная может подтвердить вам, что мисс де Лонгард почти не покидала своей спальни и совершенно непонятно, как кто-либо мог попасть к ней и вскрыть шкатулку. Как я уже сказал вам, если кто-либо похитил эти драгоценности из отеля, то ради чего он не захватил шкатулку с собой, вместо того, чтобы возиться с ее вскрытием?
— Вы правы, — перебил его Фулльвей. — Я согласен с вами. В котором часу вам стало известно о пропаже?
— Примерно час тому назад горничная помогла ей одеться. Затем мисс Целия взяла шкатулку и хотела надеть драгоценности. Как рассказывает горничная, она испустила дикий вопль, выбежала на площадку и позвала меня. Мы предположили, что она сошла с ума. Она совершенно лишена самообладания.
— Самообладание — прекрасная вещь, — заметил Фулльвей. — Но дамы ее темперамента не придают ему особого значения. Что же случилось далее?
— Я, разумеется, тут же явился к ней. Она предъявила мне шкатулку. Она сказала, что со времени ее прибытия в отель шкатулка стояла у изголовья постели. Она клялась, что шкатулка была набита драгоценностями. Разумеется, тут же потребовала, чтобы вызвали полицию. Затем она настаивала на том, чтобы я немедленно запер все двери отеля и подвергнул всех находящихся в отеле тщательному обыску. Смешно!
— И вы сказали ей об этом? — спросил Фулльвей.
— Нет, этого я не рискнул сказать, но я позвонил в полицию, и явились чиновники. Мадемуазель обратилась к ним с тем же требованием. Она вообразила, что все находятся в заговоре против нее.
— В конце концов у нее достаточно оснований для того, чтобы волноваться, — примиряющим тоном заметил Фулльвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55