А ведь пятьдесят тысяч — немалые деньги.
— У вас имеется какая-нибудь идея? — спросил Аллердайк.
— Откровенно говоря, да. У нас имеется идея, — ответил Фулльвей. — Ван Коон и я обсудили все; ведь он очень ловкий человек и обладает некоторым опытом в подобных делах еще со времен своего пребывания в Америке. Но мы хотим сами воспользоваться нашей идеей. Мы хотим работать независимо от полиции, потому что наша идея требует терпения и непрестанной работы. Вы понимаете, что при подобных обстоятельствах нам придется действовать по своему методу.
— Вы правы, — подтвердил Аллердайк. — Нам совершенно безразлично, кто получит вознаграждение. Лично я желаю покарать убийцу; похищение драгоценностей меня не интересует. Я думаю, что Лиденберг убил моего кузена, но кто скрывался за Лиденбергом? Если нам удастся ответить на этот вопрос...
— Совершенно верно, — перебил его американец. — Это имеет решающее значение. Мистер Ван Коон и я — мы хотим действовать самостоятельно, без помощи полиции, поэтому, если сюда явится кто-нибудь из чиновников Скотланд-Ярда и потребует справок или сведений, то я попрошу вас меня не впутывать. И не предполагайте, что мы будем посвящать вас во все, что нам удастся выяснить. Мы будем молчать, пока не придем к какому-нибудь определенному результату. Лично я имею основание предполагать, что мы идем по верному следу.
— Поступайте, как вам заблагорассудится, — произнес Аллердайк. — Вы не единственный охотящийся за вознаграждением. Попытайте свое счастье.
Он прошел в ресторан и заказал себе завтрак. Рассеянно смотрел он в пустоту, в то время как его голова была наполнена происшествиями сегодняшнего дня: намек Райнера, или Рам-зая,на то, что загадка будет разгадана самым неожиданным образом, заявление Фулльвея о его совместных с Ван Кооном действиях, показание миссис Перриго о француженке и молодом человеке с мопсами — все это было ничто по сравнению с тем, что миссис Марлоу удалось предъявить ему фотографию, которая, по всем данным, находилась в часах Лиденберга.
«Что-то в моей голове не в порядке, — подумал он. — Неужели я напечатал одной фотографией больше? Но я точно помню, что их было всего четыре. Три из них попали к Джемсу, одна осталась у меня. Мой экземпляр по-прежнему в альбоме. Куда делись три отпечатка, бывшие у Джемса, мне также известно. Но откуда взялся экземпляр, найденный у Лиденберга? Можно сойти с ума от всего этого».
Он продолжал сидеть за столом, погрузившись в раздумья, пока его не вывел из этого состояния Четтль.
— Что нового? — спросил Аллердайк.
— Я побывал в управлении и рассказал там то, о чем мы условились. Там фотографии не придают особого значения — считают, что кто-то дал ее Лиденбергу для того, чтобы он мот опознать вашего кузена. Разумеется, они бы придали ей другое значение, если бы знали то, что вы мне сообщили. Особое значение начальник придает показаниям миссис Перриго. Он полагает, что она дала нам нить, и все усилия будут приложены к тому, чтобы найти владельца мопсов. А пока что мне на несколько дней придется выехать в Гулль.
— Скажите, часы все еще при вас? — спросил Аллердайк.
— Разумеется, — ответил Четтль и похлопал себя по груди. — Они пока еще находятся в распоряжении гулльской полиции и мне придется отвезти их обратно. Вы хотели бы еще раз осмотреть их?
— Допейте-ка ваш стакан и пойдем ко мне в комнату, — сказал Аллердайк. — Мы выкурим по сигаре и я еще раз осмотрю часы или, вернее, фотографию. У вас ведь есть еще время?
— Да, примерно еще час в моем распоряжении. Аллердайк закрыл за собой дверь, достал из стола коробку с сигарами и поставил на стол виски и содовую.
— Садитесь, Четтль, и угощайтесь, — сказал он. — Капля виски не помешает. Закурите сигару и возьмите себе несколько штук на дорогу. А теперь покажите мне фотографию.
Четтль достал часы и открыл их. Затем он протянул Аллер-дайку фотографию. Аллердайк внимательно осмотрел ее с обеих сторон.
— Вы нашли в ней что-нибудь новое? — осведомился сыщик.
Вместо того, чтобы ответить ему, Аллердайк положил фотографию на стол и пошел за своим альбомом. Он разыскал свой экземпляр и стал его сравнивать с фотографией, найденной у Лиденберга. И неожиданно он нашел разгадку.
С легким восклицанием он отодвинул альбом в сторону и обратился к сыщику.
— Четтль, — сказал он, — теперь я знаю, что это за экземпляр. Мы были уверены, что это именно та фотография, которую Джемс подарил миссис Марлоу.
— Это не та? — осведомился изумленный детектив. Аллердайк рассмеялся.
— Час тому назад, — сказал он, — или, вернее, за несколько минут до вашего прихода, миссис Марлоу предъявила мне фотографию, которую она получила от Джемса — она показала мне ее в холле. Я все время ломал себе голову и тенерь знаю, в чем дело. И будь я проклят, если теперь дело не стало еще более
загадочным. Но теперь-то я хоть знаю, откуда взялась эта копия.
— Откуда? — воскликнул чрезвычайно заинтересованный сыщик.
— Это фотография с фотографии! — Аллердайк от волнения ударил кулаком по столу. — Дело ясно. Взгляните, быть может, вы и не сведущи в фотографии, но вы все же поймете меня. Я всегда употребляю для всех своих фотографических опытов один и тот же сорт бумаги — все фотографии этого альбома отпечатаны на одной и той же бумаге. А вот эта копия на часах Лиденберга напечатана совсем на другой бумаге и есть не что иное, как фотография сфотографии. Кто-то сфотографировал мою фотографию. Вам понятно?
Четтль утвердительно кивнул головой.
— Хитро, очень хитро, — сказал он с нескрываемым восхищением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55