– спросил Арни.– При чем здесь это?– При том, что мне восемьдесят три года, следовательно, я был взрослым мужчиной, содержащим семью, когда тебе дарили наклейки с улыбочками за то, что ты пописал в горшочек.– Сколько тебе тогда было, Декстер? – спросил Фил. – Четырнадцать?– Очень смешно, – заметил Харпвелл. – Но дело в том…– Дело в том, – перебил Арни, – что мы взрослые люди. Ты до нашего возраста, возможно, и не дотянешь. То, что мы живем на этом кладбище, еще не значит, что ты можешь разговаривать с нами как с детьми.– Как бы то ни было, – сказал Харпвелл, – я здесь начальство, и в интересах защиты прав других жителей я запрещаю вам обоим сегодня после обеда покидать ваши комнаты.– Что? – сказал Арни.– Ты отсылаешь нас в наши комнаты? – спросил Фил.– Правильно поняли, – ответил Харпвелл. – Это даст вам повод поразмыслить о вашей ответственности перед сообществом Центра Изящных Искусств.– А если мы не пойдем по комнатам? – спросил Арни. – Ты отшлепаешь нас?– Если вы не способны существовать в рамках требований Корпуса Самостоятельного Проживания, боюсь, мне придется перевести вас в другое здание.– Куда? – сказал Арни. – В бункер для слабоумных? В Международный Дом Слюнявых?В другом здании содержали настоящих психов, которые весь день ходили в пижамах, писались и звали «мамочку», которая уже сорок лет как померла.– Ты не имеешь права, – сказал Фил.– Он называется Корпус Принудительного Проживания, – ответил Харпвелл, – и уверяю вас, что имею полную власть исключительно по собственному усмотрению перевести в него вас обоих. Если вы не предпочтете совсем покинуть Центр Искусств, на что, конечно, у вас есть право.– Ну ты и гаденыш, – сказал Арни.– Ты ведь был старостой, верно? – спросил Фил. – В школе? Стучал на ребят, которые курили в туалете?– Давайте, продолжайте в том же духе, джентльмены, – сказал Харпвелл, который на самом деле был главным старостой. – Продолжайте в том же духе. Поручу сегодня службе ночной безопасности проследить, чтобы ночью вы оставались в своих комнатах. А сейчас давайте переключимся на канал, который больше нравится мистеру Кременсу.Он взял пульт.– Но он опять уснул, – сказал Фил.– Уснул, да, – ответил Харпвелл, нажимая кнопки на пульте. – Ну-ка, вот оно. – Теперь телевизор показывал мыльную оперу. На испанском.– Ну ты и гаденыш, – сказал Арни.– Приятного вам вечера, джентльмены. – Харпвелл положил пульт и аккуратным шагом удалился.Фил и Арни посмотрели друг на друга.– Он имеет право? – сказал Фил. – Нам обратиться к адвокатам, или как?Арни покачал головой:– Во-первых, не знаю, как у тебя, но все мои знакомые адвокаты умерли. Во вторых, у этого гаденыша все козыри. Можешь мне не поверить, но в это заведение список кандидатов длиной в милю. Дочка говорит: тебе повезло, что ты сюда попал, не надо волноваться, ну и так далее, и тому подобное. Им нужен предлог, чтобы выкидывать отсюда людей и брать новых, с которых можно содрать больше денег.– Бог мой, – сказал Фил, – придется нам идти по комнатам, как пай-мальчикам.– Придется.– И на судне мы не поплывем, я так понимаю, – сказал Фил, испытывая от этой мысли некоторое облегчение.Арни на секунду задумался.– Не обязательно, – сказал он.– В каком смысле?– В смысле – есть идея.– Охо-хо, – вздохнул Фил.
Ветер усиливался, скашивая дождь в пахнущую морем багамскую ночь. Фрэнк и Хуан, одетые в пончо, стояли в желтом свете причального фонаря рядом с прогулочным катером. Швартовочные канаты судна беспокойно натягивались, несмотря на прикрытие порта.Хуан смотрел, как лодку крутит и швыряет, и думал о высоких волнах, слушая, как они с грохотом разбиваются о волнорез. А там будет еще круче. Хуан не умел плавать. Он никогда в жизни ни от чего не уклонялся. Он дрался с любым, кто сомневался в его храбрости. Но сейчас он был бы рад любому поводу, чтобы не садиться на катер и не выходить в это мрачное и бурное море. Он бы хотел поговорить об этом с Фрэнком, но не знал, как.Поэтому он сказал:– Спорю, этот говнюк не захочет выходить в море в такую погоду.Это был текст молитвы Хуана.– Выйдет, куда денется, – ответил Фрэнк. – Для этого мы здесь. Убедиться, что он сделает то, за что ему платят.– Еще, блядь, как, – сказал Хуан, решив, что от него ждут именно этих слов.– Пора начинать вечеринку, – сказал Фрэнк. Он сложил ладони рупором и крикнул:– ТАРК!На этот раз Тарк появился сразу. В руке, которая в прошлый раз сжимала нож, теперь была большая банка «Будвайзера». Он без усилий, не держась, сохранял равновесие на качающейся палубе. Хуана злило, что этого говнюка не пугала ни лодка, ни бурлящая вода.Тарк злобно переглянулся с Хуаном, потом повернулся к Фрэнку.– Хороша ночка, да? – сказал он.– Готов? – спросил Фрэнк.– Ессессно, готов, – ответил Тарк.– Ящики на месте?– Я, кажется, сказал, что готов, нет? – ответил Тарк. – Вопрос в том, готовы ли вы, ребята. А то вон Панчо явно не слишком доволен всем этим. Еще на причале, а уже как будто блевать собрался.– А ну повтори, говнюк, – сказал Хуан.– Так, послушайте, вы, оба, – сказал Фрэнк. – Кончайте этот гнилой базар сейчас же. Я уже сказал, мне плевать, что вы будете делать, когда мы вернемся. Но мне не нужны неприятности в море. На борту вы работаете вместе, как профессионалы. Понятно?Оба промолчали. Тарк вытянул губы и послал Хуану воздушный поцелуйчик.– Позже, милочка. За тобой свиданьице.– Непременно, киска, – ответил Хуан. – Уж ты будь готова.И они обменялись выразительными взглядами. Фрэнк покачал головой.– Бог мой, – сказал он. – Пытаюсь здесь делать бизнес, а мои партнеры – «Акулы» и «Реактивные».Хуан и Тарк оба посмотрели на Фрэнка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74