Лестница скрипела и качалась, когда Марлоу начал подниматься по ней. Он задержался наверху и осмотрел чердак. Помещение было загромождено всяким барахлом, копившимся здесь годами. Легкая улыбка появилась у него на губах, он поставил гладстоновскую сумку рядом с несколькими старыми чемоданами и полуприкрыл ее краем старой рваной крикетной сетки. Гладстоновская сумка выглядела так, будто стояла тут с незапамятных времен, и Марлоу, удовлетворенный, спустился вниз.Он задержался у выхода из амбара, чтобы закурить сигарету. Ферма тихо отдыхала в послеполуденном влажном тепле, и пока он приближался к дому, никого не было видно.В кухне горел огонь и стол был накрыт на одного человека. На тарелке он нашел наспех нацарапанную записку от Марии, где говорилось, что обед для него на плите и что они с Маком поехали собирать следующую партию товара.Марлоу усмехнулся, скатал записочку в шарик и бросил ее в огонь. Он вышел из кухни и по задней лестнице поднялся наверх. Он приоткрыл дверь комнаты папы Магеллана и осторожно заглянул внутрь. Старик читал книгу, опершись спиной на подушки. Он быстро обернулся к Марлоу с приветливой улыбкой:– Заходи, сынок. Заходи и расскажи мне, как дела.Тот прикрыл дверь и сел в ногах кровати. Он вытащил чек, полученный от оптового торговца в Ковент-Гардене, и перекинул его старику.– Вот такие дела, – сказал он.Старик недоверчиво рассматривал чек, а потом вытянул губы и тихонько присвистнул:– Сто шестьдесят фунтов. Это же прекрасно.– Но это еще не все. Они хотят получить другую партию товара уже завтра утром.Магеллан рассмеялся, но тут же его прихватил приступ кашля. Наконец справившись с ним, он вытер с глаз слезы и тихо сказал:– Я чувствую себя уже на сто процентов лучше. Я бы хотел, чтобы сейчас передо мной оказался О'Коннор, и я помахал бы этим чеком перед его жирной рожей.Послышался звук въехавшей на двор машины. Марлоу подошел к окну и увидел большой черный автомобиль. Через секунду-другую дверца открылась, из машины выбрался О'Коннор.– Кто это там? – спросил папа Магеллан.Марлоу нахмурил брови.– Похоже, ваше желание исполняется.Старик, казалось, пришел в замешательство:– О'Коннор? Но какого черта ему здесь надо?Марлоу недоуменно пожал плечами.– А может, он хочет достичь с вами соглашения? Лучше я выйду и посмотрю.Когда он открыл дверь на крыльцо, О'Коннор стоял спиной к нему и смотрел через двор на теплицы и поля за ними. Он медленно повернулся и вынул сигару изо рта.– Лакомый кусочек, – сказал он. – Очень хороший, в самом деле.– Мы тоже так думаем, – ответил ему Марлоу.Некоторое время они с вызовом смотрели друг на друга, а потом лицо толстяка расцвело улыбкой, и он спросил:– А вы не собираетесь пригласить меня войти?Марлоу, пожав плечами, посторонился:– Почему бы и нет? Мы всегда сможем потом провести дезинфекцию.Улыбка О'Коннора полиняла, но усилием воли он вернул ее на свою физиономию.– А где сам старик? Он единственный, кого я хотел бы видеть. Его, а не каких-то наемных помощников.Марлоу сделал всего один широкий шаг вперед, и толстяк поспешно попятился.– Я не хочу никаких неприятностей, – испуганно протараторил он. – Я только собираюсь высказать старику одно деловое предложение.Марлоу холодно посмотрел на него.– Вы мне не нравитесь, О'Коннор, – сказал он. – Мне будет совсем нетрудно сломать вашу жирную шею. Запомните это.Он резко повернулся и пошел наверх. Открыв дверь в комнату Магеллана, Марлоу увидел, что тот подоткнул себе под спину еще одну подушку и сидит в постели совершенно прямо, словно железный прут.О'Коннор вошел в комнату тяжело дыша и плюхнулся на стул у окна. Тот жалобно заскрипел, а О'Коннор вытащил носовой платок и вытер им лицо. Казалось, ему трудно восстановить дыхание, и он обмахивался шляпой.– Сердце у меня уже не то, что было, – сказал он через некоторое время, сглотнул слюну и снова вытер платком лицо. – Лестницы в вашем доме чертовски круты.– Вы не встретите у меня сочувствия, – сказал железным голосом папа Магеллан. – Выкладывайте, что хотели, и убирайтесь.Улыбка сползла с лица О'Коннора.– Ну, хорошо, – ответил он. – Перейду прямо к делу. Вы стоите на моем пути, Магеллан. Я хочу убрать вас с дороги. Даю вам три тысячи фунтов за все, включая грузовики, и улаживаю дела с вашими закладными. Вы не получите и половины этой цены на открытом рынке, и сами прекрасно это знаете.Папа Магеллан поправил очки и взял в руки газету.– Ваше предложение меня не интересует, – заявил он.Последовал еще один момент тишины, потом О'Коннор взорвался:– Ты, проклятый старый дурак, соглашайся. Иначе тебе конец, я тебя разорю.Старик посмотрел на Марлоу, на его лице читалось отвращение.– Выкинь его отсюда, Хью, – попросил он. – Здесь что-то стало дурно пахнуть.О'Коннор вскочил на ноги и двинулся вперед.– Я предупреждаю вас, – сказал он угрожающе. – Это ваш последний шанс. После этого я смету вас со всех дорог и не стану особенно разбираться в том, как я это сделаю.Марлоу крепко схватил его за руку и поволок к двери. Папа Магеллан снял очки и отложил газету.– Одну минутку, сынок.Марлоу остановился в дверях, все еще держа О'Коннора за руку.– Я давно знаю вас, О'Коннор, – сказал старик, – мы выставили друг другу больше выпивки, чем я могу припомнить. Я никогда не одобрял некоторых ваших способов добывания денег, но это вовсе не означает, что я в ту пору испытывал к вам неприязнь.О'Коннор попробовал было вырваться из комнаты, но Марлоу крепко, до боли сжал его руку.– Спокойно! – угрожающе сказал он.– Я не знаю, что такое с вами случилось потом, – продолжал папа Магеллан. – Так или иначе, за последний год вы превратились в настоящего зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49