И мне он был уже не нужен! А теперь я сам покончу с Конаном, безо
всякой человеческой помощи!..
- А чего ж ты тогда так долго ждал до этого? - усмехнулся жрец. -
Зачем же ты позволил своим союзникам задарма лечь от наших стрел
и копий?
- Да потому что большая магия требует большой крови! - заорал
Ксалтотун так, что затряслись скалы. Лицо его, перекошенное
яростью, окружил искрящийся нимб. - И потому, что ни один
чернокнижник никогда не тратит своих сил впустую! Я не для того
копил свою мощь целыми тысячелетиями, чтобы растратить ее в
какой-то паршивой драке! Но теперь, клянусь богом, я покажу все,
на что способен! Смотри, грязное отродье, фальшивый жрец гнилого
божка! Смотри, и ты увидишь то, что разорвет тебя и твою мерзкую
душонку на куски!
В ответ на это Гайдрайт вновь запрокинул голову и разразился
зловещим смехом.
- А теперь посмотри и ты, черный дьявол!
И его ладонь вынула из складок накидки какой-то предмет,
искрящийся на солнце золотым пульсирующим сиянием, придавшим лицу
Ксалтотуна трупную бледность.
При виде этого предмета археронец закричал, словно его резали
ножом:
- Сердце! Сердце Арумана!
- Да! Единственная сила, превосходящая твою!
Ксалтотун прямо на глазах стал горбиться и стариться. В бороде
его неожиданно блеснула седина, а на голове показалась лысина.
- Сердце! - прохрипел он. - Они украли его! Мерзавцы! Подонки!
Гайдрайт покачал головой.
- Нет, это сделал не я! Оно вернулось из дальней дороги, с юга.
Но теперь, когда оно в моих руках, мне не страшны твои черные
чары. Как оно вернуло тебе жизнь, так оно вернет тебя и в бездны
ада, во Тьму, откуда ты был призван. Ты отправишься в свой
Архерон по дороге молчания. Мрачная империя, так и не
воскрешенная тобой, останется навсегда лишь страшной легендой.
Конан вновь займет свой трон. А Сердце Арумана вернется в
подземное святилище, чтобы гореть еще тысячи лет, как символ
могущества Акулонии!
Страшно завыв, Ксалтотун с занесенным стилетом бросился бежать
вокруг алтаря, чтобы настичь своего противника, но неожиданно
откуда-то: быть может, с неба, а может - с горящего в ладони
жреца огромного драгоценного камня, - к нему метнулся сноп
искрящегося ослепительного света. Он ударил Ксалтотуна прямо в
грудь, и горы эхом повторили отзвук этого удара. Чернокнижник из
Архерона рухнул на землю, словно сраженный молнией, но прежде,
чем он коснулся травы, с ним произошла поразительная перемена. У
алтаря упал не только что убитый человек, а скорченная мумия:
коричневый, иссохший, трудноузнаваемый труп, распростертый среди
гниющих бинтов.
Старая Тесса с отвращением взглянула на него.
- Он не был живым человеком, - произнесла она. Сердце Арумана
лишь придало ему видимость жизни, которая сейчас вновь его
оставила. Я всегда видела в нем лишь мумию...
Гайдрайт наклонился над алтарем, чтобы освободить бледную
испуганную девушку, когда из-за кустов показалась повозка
Ксалтотуна, запряженная все теми же необыкновенными лошадьми. Она
беззвучно подъехала к Алтарю и остановилась рядом с лежащими в
траве иссохшими останками чернокнижника.
Гайдрайт поднял прах Ксалтотуна и положил его в повозку. Кони
тотчас же развернулись и самостоятельно поехали вниз по склону,
направляясь куда-то на юг. А Гайдрайт, Тесса и волк стали молча
смотреть им вслед, наблюдая, как они начали свою долгую дорогу в
забытый Архерон, расположенный где-то на зыбкой границе
человеческого зрения...

Амальрик даже приподнялся в седле, рассмотрев скачущего во весь
опор и размахивающего над головой окровавленным штандартом
всадника. А потом какое-то предчувствие заставило его оглянуться
на холм, названный Королевским Алтарем. Рот его от удивления
раскрылся. Возглас удивления прокатился и по всей долине -
от самой вершины этой возвышенности в небо поднялся луч
ослепительного света, роняющего золотистые искры, чтобы где-то
там, в бездонной вышине зажечь сияние, на мгновение затмившее
солнце.
- Это не похоже на сигнал Ксалтотуна! - зарычал барон.
- Нет! - неожиданно вскрикнул Тараскуз. - Это сигнал для
акулонцев! Смотри!
Рука его потянулась по направлению к противнику,
неподвижные шеренги которого дрогнули и пошли вперед, наполняя
долину глухим ревом.
- Ксалтотун опять подвел нас! - заорал Амальрик. - И Валериус
тоже! Мы в ловушке! Будь он проклят, поганый археронец! Это он
нас сюда завел! Труби сигнал к отходу!
- Поздно! - взвыл Тараскуз. - Смотри!
Лес копий в горной части долины наклонился вперед. Шеренги
гундерийцев, словно скорлупа, расступились в стороны. А из-за
них, гремя, как ураган, рванулись в бой рыцари Акулонии.
И удару этой лавины уже ничего не могло противостоять. Стрелы
немедийских арбалетчиков отскакивали от рыцарских щитов или
застревали в них, высекая искры. Гремя копытами, под шелест
пиорушей и воинственный рев акулонская конница рассекла
смешавшиеся ряды немедийской пехоты и, как лавина, хлынула в
долину.
Амальрик немедленно дал сигнал к контратаке, и немедийцы начали
упорное сопротивление, пытаясь поражать коней пиками и острогами.
И какое-то мгновение казалось, что они смогут устоять на месте.
Но кони немедийских рыцарей устали и с трудом поднимались вверх.
Зато акулонцы до этого не сделали ни одного удара. И теперь они,
словно шквал, неслись вперед, в щепки разметывая шеренги
неприятеля и обращая его в бегство.
А за первой волной бежала гундерийская пехота, охваченная жаждой
крови. Боссонцы тоже спускались с горных склонов, прямо на ходу
поражая все, что еще двигалось на позициях противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77