— Чарли по-прежнему расхаживал по комнате и прихлебывал из бутылки. — Знаешь, Господь велит нам приготовиться...Лайл закрыл глаза. Чарли, Чарли... Каким ты был славным парнем, пока в религию не ударился...Видно, это моя вина. И моя беда.Несколько лет назад, когда они работали в захудалой уличной спиритической лавочке в Дирборне, в городе появился целитель. Братья отправились посмотреть представление. Старший внимательно наблюдал, как ассистенты любезно усаживают еле-еле ковыляющих стариков в кресла-каталки, целитель читает над ними молитвы, после чего они «чудесным образом» вновь обретают способность ходить. Младший тем временем слушал проповедь.Вернувшись домой, Лайл набросал заметки на будущее, задумав открыть свою церковь.Чарли купил с разъездного лотка Библию, принес домой, начал читать.Теперь он «заново рожденный». Истинно верующий. Настоящий зануда.Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.Чарли остановился, уставился на него:— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался. — Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.— Откуда ты знаешь?— У двери стоял.— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?— Все давно разошлись.Чарли отвел глаза.— Обязательно пойдешь смотреть?— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.— Вельзевул?— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!— Ничего я не чую!..Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.Третий мир играет главную роль. Проникшиеся идеями «нового века» богатые белые простофили, составлявшие слой населения, на который охотился Лайл, уверены, что только древние примитивные цивилизации сохранили доступ к вечным истинам, забытым постиндустриальной технологической западной цивилизацией. Верят почти каждому слову африканца Ифасена, но отмахнутся от тех же самых слов Лайла Кентона, уроженца трущоб детройтского Вествуд-парка.Лайл ничего не имел против избранной роли; фактически она ему даже нравилась. А Чарли не пожелал превращаться в ренегата, черного снаружи, белого внутри. Поэтому участвует в представлениях молча. Слава богу, хоть соглашается переодеться в Кехинде. Натягивает широкие штаны, подпоясанные веревкой, тяжело шлепавшие тапки на резиновой подошве, бейсболку с надписью «Тигры» козырьком назад. «Заново рожденный» любитель хип-хопа.Услышав телефонный звонок, Лайл резко дернулся, облив пивом брюки. Нервы просто ни к черту. Взглянул на определитель — код Мичигана, — снял трубку.— Привет, конфетка. Я думал, ты уже в самолете.Бархатный голос Карины Хоукинс в трубке поднял волну страсти.— Если бы. Рекламная программа затянулась, последний самолет ушел.Он соскучился по Карине. В двадцать восемь лет — на два года моложе его — она возглавляла пресс-службу на рэп-волне в Дирборне. Они были практически неразлучны, пока Лайл не отправился на Восток, и последние десять месяцев переговаривались по телефону, планируя ее переезд в Нью-Йорк и устройство на здешней радиостанции.— Тогда садись на утренний рейс.Послышался зевок.— Я совсем никакая, Лайл. Пожалуй, лягу спать.Он не скрыл огорчения:— Слушай, это уже продолжается три недели...— К концу следующей все будет в полном порядке. Завтра звякну.Попытка уговорить ее оказалась безрезультатной. Разговор закончился. Он мрачно замолчал, уставившись на подделку, висевшую на стене.— Стало быть, не приедет? — спросил Чарли.— Угу. Слишком устала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127