— Кто такой Дмитрий? — уточнил Джек.— Единственный сын Кастора Менелая. Кастор купил дом в пятидесятых годах. Асторию называли тогда «маленькими Афинами», эллинским раем в центре Нью-Йорка, куда после войны перебралась масса греков. Я приехал после постройки дома, но о семействе мне кое-что известно. Дмитрий был младше меня, поэтому близко мы никогда не сходились и, даже если бы были ровесниками, не сдружились бы. Странный был человек.— В каком смысле? — спросил Джек. — Был приверженцем нетрадиционных культов? Придерживался иной веры?Кристадулу бросил на него непонятный взгляд:— Нет. Он был одиночкой. Всегда держался в стороне. Ни друзей, ни подружек. Как в ресторан ни заглянешь — один сидит.Джек надеялся услышать какой-то намек на Иное, на Сола Рому, или как там его настоящее имя, какую-нибудь изощренную анаграмму вроде последней — «М. Аролос», но Дмитрий Менелай даже близко не подходил.— Почему вы считаете, что с домом что-то произошло при Дмитрии? — спросил Лайл.— Потому что он его перестроил. Старик Кастор умер в шестьдесят пятом. От рака поджелудочной железы. Мать Дмитрия скончалась в шестьдесят первом году, дом перешел к нему. Я тогда служил агентом в другой фирме, он явился ко мне за советом, просил порекомендовать каменщиков и плотников для перестройки подвала, выбрал пару рабочих из составленного мною списка. Я считал своим долгом следить за работой, частенько забегал... Странное было дело, — покачал он головой.Давай, давай, давай, мысленно подгонял его Джек.— А именно?— Он велел облицевать подвал огромными гранитными плитами, импортированными из Румынии, из какой-то «силовой точки», по его словам, что бы это ни значило. Когда-то из них будто бы была сложена старая, давно рухнувшая крепость, но, если хотите знать мое мнение, я считаю, не крепость, а храм.— Почему? — спросил Лайл.— Потому что в некоторые плиты были врезаны кресты.Джек покосился на Лайла, застывшего на стуле, словно штык проглотил.— Какие кресты?— Любопытный вопрос. Необычные. Похожи на заглавное "Т" с горизонтальной перекладиной над вертикальной опорой.— Тау, — шепнул Лайл.— Точно! — воскликнул Кристадулу, ткнув в него пальцем размером с кувалду. — Как буква тау. Откуда вы знаете?Лайл бросил быстрый взгляд на Джека.— Видели в доме. Разрешите спросить: вы считаете, эти самые плиты с крестами из греческого православного храма?Кристадулу отрицательно покачал головой:— Я немало поездил по свету, бывал во многих православных церквях и никогда не видел подобных крестов. Нехорошо таскать камни из храма. Все равно что напрашиваться на неприятности. Это самое и случилось с Дмитрием.— Имеется в виду самоубийство? — расспрашивал Джек, вспомнив, что Джиа читала об этом в брошюре Лайла.— Да. У него обнаружили рак поджелудочной железы, он видел, как страдал отец, наверно, не мог вынести мысли...— Когда это было? — спросил Джек.— По-моему, в девяносто пятом.Дом принадлежал ему тридцать лет, думал Джек. В том числе во время исчезновения Тары Портмен. Наверняка причастен к похищению.— Он не позаботился составить завещание, — продолжал Кристадулу, — поэтому возникли проблемы. У него не было ни детей, ни жены, дом завис в ожидании официального судебного решения. После нескольких лет юридических споров Менелай-Мэнор отошел одному из двоюродных братьев Дмитрия, который не желал иметь с ним дело, обратился ко мне и велел поскорее продать.— И его приобрел доктор Сингх? — вставил Лайл.— Очень многие потенциальные покупатели приходили осматривать. Препоной был тот самый подвал, облицованный плитами. Кстати, когда я обследовал дом, прежде чем выставлять на продажу, спустился в подвал и заметил, что все кресты выбиты.— Почему, не догадываетесь?— Абсолютно. Точно так же, как насчет земляного пола.— Постойте, — спохватился Джек. — Там был земляной пол?— Да. Можете себе представить? Дмитрий выложил кучу денег за импортные плиты, а пол оставил земляной.Может быть, чтобы легче было закапывать то, чего никто не должен видеть.— Племянник не желал на ремонт тратить деньги, поэтому мы постоянно сбавляли цену. Наконец дом купил сосудистый хирург по фамилии Сингх буквально за гроши.— Насколько я помню, за ломаные, — добавил Лайл.Кристадулу кивнул.— Они с женой обновили интерьер, обшили гранитные плиты в подвале стенными панелями, пол залили бетоном. Однажды он не явился ни на операцию, ни к себе в кабинет. Полиция занялась расследованием, обнаружив его с женой дома в постели. Обоим перерезали горло.Это Джек тоже вспомнил.— Кто?— Убийцу так и не нашли. Даже подозреваемых не было. Не осталось никаких следов.— Неудивительно, что люди видят там привидения, — вздохнул Джек.— Дальше было еще хуже, — продолжал Кристадулу. — Исполнитель завещания доктора Сингха попросил меня продать дом. Я думал, что после самоубийства и двойного убийства его никогда не продать. Потом, к несчастью, явились молодые супруги и выразили желание купить Менелай-Мэнор.— Несмотря на историю? — уточнил Джек. — Или благодаря ей?— Знаете, — Кристадулу хлопнул себя по животу, — я их не особо расспрашивал. Очень уж мне не нравилась история дома. Никак не повышала покупательский спрос. Помню, муж, Герберт Лом, сказал, что он не суеверен, а делом, кажется, заправляла прелестная женушка Сара. Они собирались усыновить ребенка, хотели купить дом на семью. И я им его продал. — Он снова откинулся, подняв глаза к потолку. — Лучше бы не продавал.Дойдя до этого, Джиа перестала читать вслух брошюру, объявив историю «тошнотворной».— Только не говорите, что им перерезали горло, — охнул Джек.— Хуже, — с гримасой отвращения сказал Кристадулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127