Чего никак не скажешь о позднее полученных мною знаниях.
Эх, я только сейчас понимаю, что это были самые счастливые и беззаботные годы в моей жизни. Когда я скромно перевалил через свой первый десяток лет, эту идиллию прервал Серогор. Он и раньше проведывал нашу скромную избушку, и тогда Серафима отправляла меня с каким-нибудь заданием в лес, дня на два, на три. Был я не по годам смышленый и сразу понял, что моих старичков связывает не только давняя дружба, но и совсем неколдовские отношения. В то время мое любопытство еще не могло перевесить боязнь ослушаться старших, и я послушно отправлялся на какое-нибудь дальнее болото за растущей только там особенной травкой-муравкой. Точнее, я три дня проводил в свое удовольствие неподалеку от дома и, выждав положенный срок, рвал первую попавшуюся муравку и шел назад. У меня что, ноги казенные – три дня по болотам шастать? Счастливая и благодушная Серафима в эти дни никогда не помнила, зачем именно она меня направляла, и делала вид, что очень довольна мною. А я притворялся усталым и несчастным, моя моложавая бабулька жалела меня, пекла мне пироги и доставала заветную крынку с вареньем.
Вот и в последний визит Серогора я потихоньку засобирался в путь-дорожку дня эдак на два и был очень удивлен, когда меня попросили просто погулять где-нибудь недалеко, мол, чтобы взрослые могли спокойно поговорить. Вглядевшись в серьезные лица моих наставников, я понял, что сейчас решается моя судьба. На этот раз любопытство взяло верх, и, сделав крюк по лесу, я вернулся назад и занял пост прямо под открытым окном в кустах бузины.
А вы что, по-другому бы поступили? Ага, так разговор был про меня, поэтому стыдно мне не было. Позднее я перестал чувствовать угрызения совести, подслушивая любые разговоры.
Серогор уговаривал Серафиму отпустить меня куда-то в «Кедровый скит». Мол, мальчонка подрос и там ему самое место. Симочка моя возражала. Говорила, что я еще совсем маленький и она сама научит меня уму-разуму не хуже «старых остолопов» из скита. Колдун гневался и говорил, что никому в мире, кроме нее, не простил бы таких слов и что рано или поздно мальчишку (это меня-то!) нужно будет выводить в свет. Постепенно бабулька моя сдалась и только выторговала для меня у Серогора в то время не совсем понятные условия. Типа пусть его до пятой ступени доведут, «а то скит разнесу по бревнышкам» (а ведь могла старушка), и чтобы лучшие старцы с ним занимались. И только получив личное подтверждение Серогора по всем пунктам и закончив словами: «Смотри, старый, коль с ним что случится, так всю бороду по волоску вырву!» – она успокоилась. Так мирно и вполне цивилизованно завершились переговоры ведьмы и колдуна. Моя судьба была решена.
Я потихоньку прокрался опять в лес, дождался зова старичков и вышел к дому.
Прощалась Серафима со мной долго и слезно. Как оказалось, я и солнышко, и кровиночка, и пряник медовый (сентиментальная бабанька у меня, а я и не знал). В общем, столько ласковых слов я от нее за всю жизнь не слышал. Потом, обремененные большими котомками с пирогами и другими гостинцами, мы с Серогором двинулись в далёкий путь.
Колдун представлял собой довольно колоритную фигуру. Огромного роста, косая сажень в плечах; роскошные черные волосы, правда обильно тронутые сединой, обрамлялись серебряным обручем на исчерченном морщинами лбу. В руках у него всегда был посох из странного красного дерева. В наших местах таких деревьев не было. Говорил он медленно, солидно, но путь в «Кедровый скит» был неблизкий, и он успел рассказать мне об этом месте и вообще об окружающем мире очень много интересного.
Оказывается, колдунов и ведьм не очень-то жалуют люди. И если уличат в колдовстве, то норовят или на кол посадить, али на костер отправить, а может, просто головушку топориком смахнуть. Довольно интересные методы разруливать ситуации! Так что прячутся колдуны от людского ока по лесам и по горам то тут, то там. О, даже стихами заговорил, а что вы хотели – у меня много разных талантов.
Колдуны тоже бывают разные: кто мстит людям за такое к себе неподобающее отношение, а кто, наоборот, помогает неразумным в их неравной борьбе с силами природы. Вот Серогор именно такой и был. Чего только от людей не натерпелся: и в темнице несколько раз сидел, и сжечь его пытались, и топориком над буйной головушкой размахивали, а он все равно к ним относился как к детям малым, то есть с терпением и готовностью всегда помочь.
Такие уж странности у него случались, спрашивается: ну не старческий ли маразм? Вот и собрал он таких же маразматиков, о, извините, почтенных, убеленных сединами и умудренных опытом (как от палачей ускользать), так называемых белых колдунов и основал в глухом кедровом бору скит, а попросту колдовскую школу. Вот туда-то мы и шли несколько дней по чащам и буреломам.
Серогор мне еще долго бухтел про великолепных учителей, которые со мной будут заниматься, о принципах, которые они исповедуют, о любви к людям и прочий бред. Меня же интересовали более важные вещи: как там кормят, утомительные ли занятия, где я буду спать, практикуются ли наказания. Так за разговорами мы и притопали в «Кедровый скит».
Под кронами огромных вековых кедров расположился довольно большой терем, обнесенный высоким частоколом. Построено было все настолько искусно, что если бы не удержавший меня за руку колдун, постучали бы мы в ворота моим лбом – столь неожиданным было появление в девственном лесу колдовской школы.
Встретили меня действительно очень приветливо. Если бы они знали, какие проблемы впускают в свою тихую обитель, то, конечно, предпочли бы прибить меня сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120