– Что ты, батюшка, я его не обижаю. Он хороший.
Точно, я именно такой. А вот Антип встревожен не на шутку. Голос чуть заметно дрожит, уголок глаза дергается, да пахнет он по-другому, не так, как утром. Тревогой пахнет. Между прочим, любые человеческие эмоции имеют вполне конкретный запах. Но людям, разумеется, этого никогда не почувствовать, с таким-то деревянным носом. Вон у Селистенки носик какой миленький, да еще в таких чудесных конопушках, а самую банальную тревогу почуять не может, только лютики-цветочки и унюхает.
– Да уж, пока он с тобой, я за тебя не волнуюсь. А твоя безопасность превыше всего.
– Папенька, что-нибудь случилось? – В голосе дочурки наконец прорезалась тревога.
Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Странные существа люди, причем чем дольше я в собачьей шкуре, тем четче это понимаю. Может, и прав Серогор: помогать им надо, ну куда они без нашей помощи, вымрут как мамонты.
– Не то чтобы случилось, но… В общем, да.
На мой взгляд, несколько витиевато, но вполне конкретно.
– Ерунда какая-то творится, меня князь сватать наследника в Коготань направляет.
Коготань, Коготань… Где-то я такое названьице слышал… Вспомнил, оттуда вчера черный колдунишка приплыл.
– Сватать? – переспросила Селистена. – Феликлист женится?

– Сейчас для большей убедительности слезу надо пустить. Ну как же, вы росли вместе, ты столько лет вздыхала по нему, а он жениться удумал!
– Сейчас же вылези из моих мозгов, я не могу разговаривать с вами двумя одновременно.
– Так нечестно! Вы говорите, а мне нельзя и пасти раскрыть. А сейчас как раз очень по душам поговорить хочется. Ты балабонь дальше, а я комментировать буду.
– Прибью!

– Батюшка, а что так неожиданно?
– Сам ничего понять не могу. Вчера, когда Гордобор вернулся, он все спокойно князю рассказал. О женитьбе, конечно, говорили, но так, между прочим. А сегодня на обеде у князя вдруг ворвался слуга премьер-боярина Филин и буквально вытащил хозяина из-за стола. Вернулся Гордобор мрачнее тучи и сразу испросил у князя аудиенцию. Уж не знаю, что он там наговорил. Но вышел князь к столу уже окрыленный идеей срочно женить сына на племяннице жены своего брата.
Бр-р-р. Слишком сложная для меня фраза. Но родственники – это святое. Это только у меня одна Серафима, а вон у людей какие семейные комбинации.
– И когда свадьба? – дрожащим голосом проговорила Селистена.
Во дает, у нее вся местная нечисть на хвосте, оборотни на пятки наступают, черные колдуны кровную месть объявили, а у нее в голове сплошные свадьбы. У кого чего болит, у того семь раз отрежь.

– Как же бедная Селисечка без противненького Феликлкстика теперь будет?
– Отвали, троглодит с бездонным желудком, тебе все равно не понять, что у меня сейчас на душе творится. А насчет Селисечки я тебя в последний раз предупреждаю –прикуси язык.

К сожалению, Антип не дал развить тему. Эх, какое красноречие пропадает, ну почему я лишен голоса на таком важном совещании? Как спиногрызов душить – так пожалуйста, а как хоть словечко вставить – язык прикуси. Далеко еще Кипеж-граду до настоящей демократии.
– Да свадьба-то, может, и не скоро, но мне надо прямо завтра выезжать.
– Значит, он не прямо сейчас женится?
Ой мамочки родные! И еще плохо говорят про нас, мирных и спокойных кобелей! У нее отец родной, кормилец, поилец и защитник, уезжает, а она про своего князенка квохчет. Хорошо еще, что верный Даромир остается рядом (я уникальная в своем роде личность: и защитник, и кормилец, да и безутешную девицу всегда приласкаю и обогрею).
– На первозимье будем сговариваться. Как я ни отговаривался, как ни упирался, но князь был неумолим – езжай, и точка. Мол, доверить такое дело могу лишь тебе и Гордобору. Но премьер-боярин только что из поездки, стало быть, мне осталось.
– Значит, еще не скоро…

– Слушай, озабоченная девица, может, на секундочку отбросишь свои вздохи и обратишь внимание на главное?
– О чем это ты?
– Я, конечно, понимаю, что уплывающий из твоих ручек женишок – это важная тема, но, как сказал Антип, ты еще сможешь не раз пустить слезу по поводу покинувшего тебя утонченного до прозрачности Феликлиста. Отец родной завтра уезжает!!!

– Батюшка, так ты завтра уезжаешь?
Слава богам, проснулась. С добрым утром, золотое солнышко!
– Ну, так я тебе об этом и говорю, – удивленно забасил Антип. – Не понимаю, зачем мне так торопиться? Коль столько лет эта племянница в девках проходила, то неделя погоды не сделает.
– А она что, не очень красивая?

– Да ты что! Тебе же говорят – товар лежалый. Впрочем, и купец слегка того… попахивает.
– Не лезь своими грязными лапами в мою жизнь и в мою голову!
– Это почемуй-то они грязные? Можно сказать, что они стерильные!

– Скажем так – она не красавица.
– Так зачем же нужна эта свадьба?

– Чтобы совсем не стухли, как кабачки на солнце! Слушай, каштановая, зачем тебе вообще эта овощная лавка сдалась?
– Я из тебя сейчас баклажан сделаю!
– Странная любовь к овощеводству у боярской дочки.

– Ты, чай, не знаешь: князья по любви редко женятся. Недалеко от Коготани есть княжество, так вот если мы это дело с женитьбой уладим, то Феликлист станет там князем. А это очень хорошо с государственной точки зрения.
– Государство, государство, а когда о людях думать будете?

– Когда рак на горе свистнет. Между прочим, если бы пословица была про собак, то я бы помог тебе в твоем горе. Свистеть я вроде не разучился.
– Дай мне с отцом спокойно поговорить. И так плакать хочется, а еще ты со своими комментариями.
– Да пожалуйста, пожалуйста, моя будка с краю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120