Братья только презрительно хмыкнули. По суровым лицам было видно, что ребята приготовились к смерти. Двое против десятка они, конечно, не выдюжат, они же не знают о моих великолепных способностях. Да вроде и Демьян не знает, правда, если его Гордобор не предупредил. Так что не боитесь, колдану вовремя, да так, что всем мало не покажется. Только вначале банально укушу этого наглеца, уж очень у меня зубы чешутся. Если вдуматься, то я в собачьем обличье по-серьезному никого не укусил. Вот это упущение исправлю и колдану им промеж глаз так, что колокольчики из ушей посыпятся.
– Хм, как хотите. Значит, можете попрощаться друг с другом перед смертью, – не переставал скалиться Демьян. – А вот ты, лохматый паразит, от меня такого подарка не получишь.
Люди добрые, так это он мне? Ну, держись, красавчик, сейчас я из тебя форшмак делать буду! Что такое форшмак, я точно не знал, но это слово услышал от Едрены-Матрены, и оно мне очень понравилось. Если мне не изменяет память – это что-то мелко порубленное, так что как раз подходит для такого случая. Между тем кандидат в заграничное блюдо продолжил:
– Между прочим, для тебя, кошкодав, у меня приготовлен сюрприз.
После этой фразы он кивнул двум дюжим молодцам по правую руку, и те выдвинулись вперед. Добро пожаловать, милости просим всех, у кого лишние руки или, скажем, ноги.
Ратнички вели себя странновато: они приблизились практически вплотную, причем не спешиваясь. Это что-то новое, на такой площадке на конях не очень-то повоюешь – слишком тесно. Вот пока я рассуждал о странностях противника, все и произошло. Дружки Демьяна неожиданно разом рыпнулись вперед, в мою сторону метнулась тень, и в одно мгновение я оказался с головы до лап опутан тонкой, но очень прочной сетью. Еще одно движение, и эти супостаты выдернули меня из строя и словно спеленутого младенца бросили под ноги Демьяну. Все произошло так быстро, что ни Фрол, ни Федор не успели даже мигнуть. Да что там братья, я сам ничего не понял.
Первым делом я попытался встать, но тут же растянулся на дороге под гнусный хохот Демьяна с дружками. Изо всех сил я напрягся с твердым намерением разорвать сеть и заткнуть глотку Демьяну. Ничего не получилось – сетка была словно стальная.
– Можешь не пытаться, ничего не получится, – радостно заявил боярский прихвостень, спешился и, поигрывая булавой, подошел ко мне. – Ну что, шавка блохастая, вот мы и встретились.
Ох, как же мне хотелось ответить ему и сказать все, что я о нем думаю, с использованием ненормативной лексики и образных сравнений с упоминанием всех его родственников. Но вместо этого пришлось только скрипеть зубами. Ничего, я сейчас успокоюсь и так колдану, что с этого масленого личика быстро улыбочка слетит.
– Премьер-боярин приказал тебя в город притащить живым и невредимым, для этого и сеть особую дал, но я этого не сделаю. Мало ли что в пылу боя могло произойти? Так вот, ты погиб, героически защищая свою хозяйку…
Я не выдержал и от бессильной злости зарычал. Демьян ликовал:
– Ох и не прост ты, и глаза какие-то не собачьи! Наверное, хочешь знать, что я с тобой сделаю? Да ничего, тебя просто медведь на части раздерет. Какой медведь, ты хочешь спросить? Да первый встречный, их тут много шатается! Хотел было вначале тебя лично зарубить, да передумал, как только мы отсюда уберемся, зверье лесное обязательно сюда наведается, кровушку учует. А тут ты, как готовый деликатес, ешь не хочу. Так что разорвут тебя лесные зубастые жители на множество маленьких Шариков. Будешь знать, как на меня лапу поднимать! Впрочем, заболтался я с тобой, а у меня еще дела остались. Надо братьям кровь пустить, судя по всему, без этого не обойтись, да девчонку Гордобору отвести. Щедро заплатил премьер-боярин за ваши головы!
Хорошо поговорили, и чем я могу ответить? Я просто плюнул в лицо Демьяну, причем очень удачно (для меня конечно), попал точно в глаз. Увесистая палица опустилась на мою голову. Опять опоздал, не плеваться надо было, а колдовать.
Ох и тяжела палица оказалась! Больно, скажу я вам, когда же кончатся эти напасти на мою многострадальную голову? Сознание практически покинуло меня, и я провалился в туман. Сквозь заливающую глаза кровь я все-таки видел, как засверкали на солнце клинки. Я был уверен, что братья будут биться насмерть, но без моей помощи они были обречены. А значит, этот старый охальник Гордобор скоро получит в свои лапы мою Селистену. Вырубился я с чувством глубокого возмущения от такой перспективы.

* * *

Сознание постепенно возвращалось в мою несчастную голову. И что это за мода такая у кипежгородцев, чуть что – по черепушке. Никакой фантазии. Превозмогая боль (мстя моя Демьяну будет ужасна), я осмотрелся. Начнем с того, что я сам оказался висящим на ветках того самого дуба, рядом с которым разыгрались недавние события. Еще один пунктик прибавился к длинному счету моих претензий к Демьяну. Тоже мне развлечение придумал: благородную собаку и не менее благородного колдуна в связанном виде на закусь лесному зверью оставлять. Ведь знает подлец, что местные собак, мягко говоря, не любят, слопают и имени не спросят.
Ладно, приговор Демьяну уже подписан и обжалованию не подлежит. Если Селистена цела, тот отделается тяжкими телесными повреждениями и долговременной пропиской на больничной койке, а вот если хоть один рыжий волосок упал с ее очаровательной головы, то однозначно высшая мера социальной собачьей защиты – смертная казнь через методичное откусывание всех выступающих частей тела. Причем начну я с… В голове живо появилась красочная картина предстоящей мести, и я невольно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120