Нет, это невозможно. Но Чарли был полон решимости.Впервые на какое-то время мои мысли были заняты чем-то другим. Уехать из этого дома воспоминаний. Неожиданно с радостью подумала: «Я увижу Родерика. Мы будем видеться часто. Он расскажет мне о поместье и об этих невероятных, найденных там древних развалинах». Впервые после того, как я увидела маму безжизненно распростертой на полу спальни, я подумала о чем-то другом, и опустившаяся на меня пелена тоски и печали немного рассеялась.В тот же день Чарли уехал домой — полагаю, для того, чтобы подготовить семью к моему возможному приезду. Я не могла поверить в то, что грозная леди Констанс когда-нибудь позволит мне переступить порог ее дома. Но это был также и дом Чарли, а я видела, каким непреклонным он может быть. Чарли преданно любил маму, и теперь эта любовь была направлена на меня. Учитывая возможность чаще видеться с Родериком, я начала склоняться к тому, чтобы принять это приглашение, хотя понимала, что оно может привести к крайне неловкой ситуации. Мне приходилось думать о своем будущем. Я должна последовать примеру Марты. Она не была склонна к сентиментальности, и ее здравый смысл подсказал ей, что если положение стало невыносимым, нужно уехать отсюда, и чем раньше, тем лучше.Мне обеспечен небольшой доход. Благодаря великодушию Робера у меня будет крыша над головой. Что обычно делают девушки в моем положении, располагая скудными средствами и довольно приличным образованием? В этом случае перед ними только две дороги. Или они становятся гувернантками, или компаньонками богатых дам. Ни той, ни другой я себя не представляла. В гувернантки обычно идут девушки из весьма пристойных домов, очень часто из семьи священника или же дамы, оказавшиеся в затруднительном финансовом положении и вынужденные зарабатывать себе на жизнь. Дочь известной актрисы музыкальной комедии вряд ли подошла бы для этой роли.Таким образом мне следовало подумать о предложении Чарли.В конце концов, именно этого хотела мама, а она всегда знала, что для меня лучше. Но мне нужно было время на размышления. С другой стороны, мне было необходимо выбраться из этого лабиринта страданий, в котором я оказалась.На какое-то время этот вопрос решался благодаря Чарли.Через несколько дней он вернулся к этому разговору.— Ты сможешь подготовиться к отъезду в следующее воскресенье? — спросил он.— Но…— Давай попробуем обойтись без «но», — твердо сказал он. — Ты едешь.— Ваша семья…— Моя семья будет готова к твоему приезду и рада ему, — ответил он, всем своим видом показывая, что разговор окончен.Вот так я и отправилась в Леверсон Мейнор. Леверсон Мейнор Я ожидала увидеть красивый загородный дом, но при первом же взгляде на Леверсон Мейнор была просто поражена им. Когда карета, присланная за нами на станцию, приблизилась к дому, я увидела, как он со своими бойницами и зубчатыми сторожевыми башнями буквально царит над окружающим ландшафтом.В тот момент я была слишком растеряна, чтобы различать детали, но позднее, немного разобравшись в его архитектуре, я смогла оценить замысловатые карнизы, шпили и следы меняющейся с течением веков моды, оставленные реставрациями.В настоящее время он имел вид неприступной крепости, готовой защитить себя от любых непрошенных гостей. Казалось, это не просто каменное сооружение, но живое существо; за свои четыре столетия он многое успел повидать: рождения и смерти, комедии и трагедии. Интересно, думала я, что ему предстоит увидеть теперь. Я стану одним из обитателей этого дома, по крайней мере, на время. Что ждет меня в нем, спрашивала я себя.Когда мы въехали через ворота сторожевой башни на мощеный булыжниками внутренний двор, мной овладели дурные предчувствия. У меня было ощущение, что сам дом следит за мной оценивающим взглядом и презрительно отвергает как существо, явившееся из чуждого ему мира, ничего не знающее о жизни, кроме того, что можно почерпнуть на шумных лондонских улицах и в несколько искусственном театральном мире. Я не была здесь обычным гостем. С каждой минутой я все больше и больше начинала сомневаться в правильности своего решения приехать сюда.Когда мы вышли из экипажа, Чарли ободряюще сжал мой локоть, из чего я поняла, что он остро чувствует мои переживания.— Пойдем, — проговорил он подчеркнуто весело, распахивая настежь тяжелую дверь. Мы вошли в холл.Здесь я почувствовала, что и в самом деле попала в средневековье. Я взглянула вверх на потолок, поддерживаемый тяжелыми балками, на стены, увешанные мечами, щитами, старинными ружьями и пистолетами. На одной из стен красовались два скрещенных флага — один, как я догадалась, с фамильным гербом, второй — Юнион Джек — государственный флаг Великобритании. Рядом с лестницей, будто на страже, стояли рыцарские доспехи. Пол был покрыт керамическими плитками, и наши шаги гулким эхом отдавались в зале. У одной из стен было сделано возвышение с большим камином. Я представила, как вся семья собирается возле него после трапезы за длинным обеденным столом, расположенным в центре зала. Окна, два из которых с цветными стеклами, были украшены фамильными гербами, свидетельствующими об участии их обладателей в знаменитых битвах. Свет, проходящий через цветные стекла, придавал всей обстановке жутковатую таинственность.И опять я сказала себе, что мне не следовало приезжать. У меня было нелепое, но совершенно отчетливое ощущение, что дом твердит мне об этом. Я была чужой здесь, в этом родовом гнезде с его давними традициями. Мне захотелось выбежать на воздух, добраться до станции и как можно скорее вернуться в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120