Так что пошли. Переночуешь здесь.
Мы вышли в коридор.
– Вниз по лестнице и направо – столовая, – сказал Евгений Львович. – Завтрак в девять утра.
Открыл дверь камеры соседней с кабинетом. Она почти такая же, как была у меня в блоке F. Мне стало не по себе.
– Я запирать не буду, естественно, – улыбнулся Ройтман. – Остальные комнаты запираются с восьми вечера до восьми утра. Так что ночами гулять здесь не принято. Но ко мне заходи, чаю попьем.
– А что днем здесь можно ходить по всему блоку? – поразился я.
– Конечно. Это же блок А, а не F.
– Курорт, – сказал я.
– Для местного избалованного населения и это не курорт. Ну все, спокойной ночи.
Утро я провел в приятной компании трех психологов блока A3, завтракая с ними за одним столом в общем обеденном зале.
Тогда меня вызвал Данин.
– Анри, вы где?
– Как где, государь? У Евгения Львовича.
– У Ройтмана?
– Да, Психологический центр, блок A3, ем тюремную яичницу.
– Приятного аппетита. Что он вам прописал?
– Коррекцию акцентуации личности.
– Угу. И сколько это займет?
– Трое суток.
– По-божески. На четвертые вы мне нужны на орбите.
– Да, государь.
Я изложил Ройтману содержание разговора.
– Делаешь успехи, – сказал он. – Ни одной дерзости за минуту.
Даниил Андреевич Данин
Утром со мной связался Герман.
– Государь, мы нашли убийцу Страдина.
– Допросили? Это точно он?
– Да, без сомнения. Но, похоже, у него проблемы с психическим здоровьем. Он говорит очень странные вещи.
– Покажите специалистам. Материалы допросов – мне.
– Да, конечно.
– Кто он?
– Из нашего ведомства. Эдуард Ветлицкий. Недавно уволен.
– Почему?
– По делу Хазаровского. Это его человек. Личный шпион в СБК.
– Покушение на меня тоже его рук дело?
– Видимо, нет.
– Хорошо, спасибо, работайте.
Материалы допросов пришли ко мне на перстень через десять минут. Признаться, они удивили меня куда меньше, чем Германа Марковича.
В особняке Анастасии Павловны окна плотно закрыты, работают кондиционеры. На улице душно и влажно, близится сезон ураганов.
Против обыкновения она встречает меня в дверях.
– Как ты вовремя, Даня! Я и сама хотела тебя позвать. Ты сегодня вечером не занят?
– Не фатально занят, – говорю я.
Она кивнула.
– Я ухожу в храм.
Это должно было случиться, это неумолимо приближалось, но все равно, как гром среди ясного неба. Я уже не могу говорить о том, зачем пришел сюда.
– Я и так задержалась, – сказала она. – Пора было уже на прошлой неделе. Я ждала только тебя. Ну, ты меня проводишь?
– Анастасия Павловна, вы уверены, что храм необходим?
– Прости старухе ее легковерие. Я боюсь исчезнуть. Религия метаморфов дает надежду. Даня, ты уже понял, что у нас новая религия?
– Да. Теосизм-метаморфизм, – я усмехнулся. – Вы же говорили, что храм убивает то существо, которое рождается в нас.
– Может быть, и так, это мое предположение. Возможно, этого монстра стоит убить. А вдруг храм выпускает его на свободу?
– И где они?
– Тебе не кажется, что на планете многовато цертисов?
– Кажется. На Дарте еще больше.
– Вот именно, – заметила она.
Я вспомнил о детях Дарта, которым в образе цертисов являлись их родители. Впрочем, в прежние времена детям являлась и Богоматерь.
– У метаморфов есть представление о трех преображениях, – сказала императрица. – Первое то, что мы называем заражением Т-синдромом и его ранними проявлениями: сила, могущество, способность подчинять людей и иногда дар предвидения. Это открытие низших чакр. Второе преображение – открытие высших чакр. Для этого нужен либо цертис, либо обмен кровью в храме с тем, у кого верхние чакры уже открыты. Есть люди, способные сами пройти второе преображение, но это редкость. Если второго преображения не произошло, то Т-синдром оканчивается исчезновением. Третье преображение происходит в храме, и оно же называется уходом. Человек становится цертисом. Так они говорят.
– Вы в это верите, Анастасия Павловна?
– Мне хотелось бы верить.
– А что будет, если не пойти в храм? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Боюсь, что никто не знает. Даня, я думаю, ты уйдешь не сразу после меня. У тебя еще будет время… Если все случится так, как они говорят, я приду к тебе. Тогда обещай мне, что ты дашь людям выбор. Пусть любой, кто захочет уйти, сможет ввести себе код, чтобы начать преображение, стар он или просто устал и более не видит смысла жить человеком. Пусть станет цертисом.
– Хорошо, обещаю, – сказал я.
По договору с метаморфами я должен был освободить арестованных членов Огненного Братства и открыть храм в Кириополе. Первое условие я выполнил сразу, со вторым медлил до зимы. Но все же открыл: храма на Ихтусе катастрофически не хватало. Так что теперь нет необходимости лететь в пустыню.
Сумерки, алое зарево заката, свечение имперских хризантем. Анастасия Павловна опирается на мою руку, мы входим в нижний зал, охрана остается за дверьми. Наверное, они гадают, что за пожилую даму император провожает в храм.
– Ну, командуй, Даня, – говорит она. – Я здесь в первый раз.
Она в черном камзоле и белой блузе, темные с проседью волосы собраны в косу, мне кажется, что ее украшает седина.
– Нужно встать на колени, – говорю я. – И коснуться ладонями прозрачной трубки на полу.
Она повторяет мои движения, запястья охватывают пластиковые браслеты.
– Анастасия Павловна, можно вам задать один вопрос?
– Задавай, задавай, Даня. Затем мы и здесь. Я думаю, ты сегодня услышишь много нового, прежде чем я улечу серебристой струйкой в небо Кратоса.
– Герман Маркович Митте доложил мне, что найден убийца Страдина. Я изучил материалы его допросов…
– Угу, Эдуард Ветлицкий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113