В таком случае я выдержал экзамен.
Я сижу над биографией Федора Тракля. Три часа ночи. Последнее время мне практически не хочется спать. В небе сияют звезды, светлой дугой, как коромысло, стоит Млечный Путь. А внизу, как отражение звездного неба, – огни университета. Я открыл окна. Тихо. Тепло. Пахнет пряной опавшей листвой местной растительности.
Оказывается, Тракль занимался биомодераторами. И биопрограммированием. Эта область его деятельности куда менее известна, чем изобретение оружия. Тем не менее он мечтал о совершенном человеке и даже ставил эксперименты на себе.
Первые штаммы биопрограммеров начали вводить еще при жизни Тракля, и он приложил к этому руку. Сначала эту операцию могли себе позволить только представители аристократии.
С них и началось распространение Т-синдрома.
Около семи. Скоро рассвет.
Стены окрашиваются красноватым светом. Я сначала не придаю этому значения, может быть, просто огонь пролетевшего гравиплана. Но свет неподвижен и становится ярче.
Я встаю с кресла, бросаюсь к окну. Там, высоко в небе, к северу от Млечного Пути, сияет багровая звезда, яркая, как тессианская Эвтерпа. Она стремительно увеличивается в размерах и превращается в пылающую воронку.
На то, чтобы связаться с моим флотом, уходит несколько секунд, через минуту я уже в гравиплане, лечу в космопорт. Тут меня достает Страдин. По голосу заметно, что его разбудили среди ночи.
– Поднимай флот, Даня! – говорит он.
– Уже. Что это?
– Ученые считают, что новый гипертоннель.
– Где?
– На орбите Рэма.
Рэм – небольшая раскаленная планета, ближайшая к нашему солнцу. Кратос – следующий. Это значит, что нас берут в тиски.
До Рэма близко. Чудовищно близко по космическим масштабам! В нашем распоряжении уже не дни – часы.
Под моим командованием линкор «Андриан» и легкие корабли. Рядом с нами, плечом к плечу, к Рэму идет Хлебников. Я рад такому соседству. У него два линкора: «Святой Владимир», на котором мне довелось побывать, и «Витязь».
Что происходит у огненной воронки, установить невозможно, слишком далеко, чтобы обнаружить корабли. Видно, как бледнеет багровое сияние – воронка гаснет.
Менее чем через час мы их засекли. Флот метаморфов идет на нас, невидимые невооруженным взглядом черные точки на фоне близкого солнца.
Их много. Численное преимущество у них, это несомненно, раза в два.
Мы изменяем строй, и в межпланетном пространстве вспыхивают первые воронки Тракля.
Слишком близко от солнца. Коварное светило искажает структуру воронок, наводящие устройства не справляются с поправками. Мои легкие корабли (первый, второй, третий!) охватывает белое пламя. Они загораются, как сверхновые, ослепляют, заставляют кусать губы и сжимать кулаки, и распадаются на покореженные куски металла или исчезают бесследно, затянутые в гиперпространственные дыры воронок Тракля.
Теперь я понимаю, насколько выгодно положение врага.
– Надо подпустить поближе, – говорит Хлебников. – Мы достаточно далеко от Кратоса.
– Да, – соглашаюсь я. – И рассредоточиться, чтобы они не могли накрыть одной воронкой сразу несколько кораблей.
Через минуту генерал теряет «Витязя». Две трети линкора сгорает в излучении воронки, от развороченного обломка в ореоле шариков расплавленного металла отделяются четыре шлюпа и идут к «Святому Владимиру». Доходят два. Остальные сгорают в новой воронке.
От моего флота осталась едва половина, метаморфы не потеряли и трети. Наконец их корабли зажигаются металлическим блеском в лучах солнца и обретают форму. Их окружает багровое сияние.
Очередная воронка возникает в сотне метров от «Андриана». Беру резко вверх по отношению к плоскости эклиптики и навожу Иглу Тракля. У них еще четыре линкора, я надеюсь достать хотя бы один.
Меня упорно вызывают по кольцу. Ставлю воронку и наконец отвечаю. У старого гипертоннеля тоже идет бой. Там пытается прорваться еще несколько кораблей метаморфов.
Их линкор я достал. Ничего, поборемся!
«Святого Владимира» больше нет. Просто нет! Это означает прямое попадание. Его утянуло в воронку Тракля. Жаль Хлебникова!
Бой распадается на сотни отдельных мелких сражений: корабль против корабля, только оставшиеся три линкора метаморфов прут на «Андриана», по пути выставляя воронки на дичь помельче.
Достаю еще один линкор. Но все равно шансов нет. Никаких!
И тогда я вижу их. Не сами корабли, конечно, а сигнал на перстне связи. Но они идут! Они возле Кратоса. Та часть флота, которую все-таки увел Страдин, послушав моего совета.
Осталось выстоять около часа. За час они успеют. Три тяжелых корабля и около сотни легких. С этими силами мы победим.
Я еще вижу будущее, чудом ухожу от выстрелов, один за другим теряя малые корабли. Вторым линкором я жертвовать не могу!
В их рядах что-то происходит. Они становятся менее активными. Один легкий корабль идет прямо на нас, беспорядочно стреляя в произвольных направлениях. Мы еле успеваем свернуть. Другой вертится, словно потерявший управление. Линкоры не стреляют.
Меня вызывают по перстню.
– Я Габриэль, Преображенный. Мы просим перемирия.
Неужели тот самый Габриэль, который возглавлял Огненное Братство Кириополя и так и не был пойман? Или другой?
Я смеюсь.
– Перемирия? Только не сейчас!
Флот Кратоса уже рядом, наши корабли уже могут достать их из Игл Тракля.
– Именно сейчас, – говорит Габриэль. – Скоро будет поздно. Для вас поздно!
Я не успеваю ответить.
С одного из подошедших линкоров «Святогор» выставляют воронку Тракля и накрывают вдруг ставший неповоротливым линкор метаморфов.
Голос в перстне замолкает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113