Надо мной чистое небо, без всяких гравипланов, уже светлеющее перед рассветом.
Кто-то трясет меня за плечо. Поднимаю голову.
– Вставайте, командир! Там бой, за дверью. Слышите?
Я тупо смотрю на запертую дверь. Я просто забыл про нее. Но оказывается, стены для меня не препятствие. И я вдруг понимаю, как я преодолевал переборки на гибнущей «Святой Екатерине», тогда еще не осознавая, что происходит.
– Вставайте! – в голосе моего солдата слышится отчаяние.
И я наконец тоже начинаю воспринимать звуки боя. До сих пор я не слышал ничего, кроме этого голоса, наверное, не слышал и его, просто воспринимал мысль.
С трудом поднимаюсь на ноги. Воронка прошла совсем рядом от той стены, и здесь коридор открывается в рассветное небо, а рядом запертая бронированная дверь соседнего помещения.
Я открываю дверь аккуратным лучом гамма-лазера, слабеньким, почти не светящимся в видимой области, боясь навредить своим.
Юля обороняется отчаянно, то и дело скрываясь за выступом стены, но остальные ей не помощники, двое мертвецов и семеро полусонных клуш, с трудом поднимающих оружие. Мои люди словно заражаются этой проклятой сонливостью и становятся неповоротливы, как разбуженные зимой медведи. Внизу, на лестнице, разгорается золотое сияние и плывет к нам.
И тогда мне на перстень связи приходит сообщение. Радостный голос Артура:
– Задание выполнено, господин полковник! Корабли наши! Корабли наши, Джульетта!
Я гляжу на Юлю. Она кивает, слабо улыбается мне.
– Только торопитесь, – кричит Артур. – Возле космопорта идет бой.
– Ждите, – приказываю я. – Это наши. Они прорываются к вам. С ними Герман.
Раздаются выстрелы, и мы с Юлей снова ныряем за стену, а рядом падают наши люди, парализованные светом Манипуры. И я понимаю, что стреляют из аннигиляторов на самой малой мощности. На потолке выжжено черное пятно верхним раструбом одной из воронок.
– Отступайте сюда! – ору я своим людям, тем, кто еще остался. – За стены.
Я могу прикрыть моих людей, но для этого они должны быть рядом.
Вокруг меня разгорается золотое сияние, накрывает моих товарищей, и они приходят в себя.
И тогда мы слышим голос. Кажется, что он звучит в моей голове, переданный непосредственно, без устройства связи, словно под черепной коробкой включили динамик на полную громкость. От сигнала перстня связи ощущение другое, не такое давящее и неприятное.
– Сдавайтесь! – приказывает голос.
И сила этого приказа трогает даже меня, только я могу сопротивляться.
– Вы не выстоите! Сдавайтесь! – повторяет голос, и он кажется мне похожим на голос теоса Самуэля, погибшего в доме Алисии Штефански, и голоса других Преображенных, с которыми мне приходилось встречаться на Тессе, тех, кто проводил регистрацию.
Но мои люди уже владеют собой и не собираются подчиняться. Увы, не потому, что они сильны – потому, что я сильнее.
Я зажигаю в своем золотом ореоле синие искры и вижу тех, кто стоит на лестнице. Пять Преображенных с Иглами Тракля. Я тоже достаю и настраиваю Иглу. Накрыть всех пятерых, спастись самим и не слишком разворотить здание в принципе можно, но беда в том, что теосы видят будущее, а значит, знают, что я собираюсь делать.
Но я тоже вижу будущее, а потому жду. Я уже вижу, как внизу в здание входят вооруженные люди и поднимаются по лестнице. На потолке видны отсветы лучей гамма-лазеров и слышно шипение кипящей краски на стенах и низкое жужжание биопрограммеров. К сожалению, они здесь практически бесполезны, но перестрелка началась, и это заставило теосов отступить и повернуться к нам спиной. Они спускаются навстречу новым врагам, ища более выгодную и защищенную позицию. А значит, время выстрела из Иглы Тракля нами упущено.
Хочется передышки. Сесть прямо на пол, прислониться спиной к стене, положить Иглу Тракля к себе на колени и погасить сияние золота и синевы. Больше не тратить энергию. Отдохнуть.
Или преодолеть себя, преследовать их, взять в тиски?
Я смотрю варианты, будущее течет и изменяется, сияя, как радуга на поверхности мыльного пузыря.
Ждать! Иначе угодим в воронку Тракля. Положу людей – и больше ничего.
Ждать пришлось недолго, расслабиться так и не пришлось.
Наши союзники уже теснят их, они отступают, но сразу, только поднявшись на лестничную площадку, стреляют вверх из Игл Тракля, они знают, что и я собирался стрелять. В метре от нас проносится чудовищный поток излучения, скрытый черной воронкой, и прожигает крышу. С рваных краев капает превращенный в жидкое стекло бетон.
Здесь выиграет тот, кто дальше увидит будущее и сумеет его изменить, все решают даже не секунды, а доли секунд. Замедляю время и на мгновение появляюсь из-за стены. Воронку я выставил, и Игла Тракля формирует ее в пространстве, а я исчезаю там и появляюсь на пятачке, защищенном выступом стены. Главное, не задеть людей.
И через секунду понимаю, что без жертв не обошлось. Там, на лестничной площадке лежит распростертое тело юноши, не пройдет и минуты, как я смогу увидеть его воочию и даже прикоснуться к нему энергией Анахаты, увы, уже бесполезной.
– Путь свободен, – говорю я. – Пойдемте!
Бхишма лежит у основания лестницы, возле огромной дыры в стене, созданной двумя выстрелами из Игл Тракля: моим и теосов. Половина его тела обуглена, глаз вытек. Второй неподвижно и бессмысленно смотрит в развороченный потолок. Я не впервые вижу труп человека, которого зацепило выстрелом из аннигилятора, но все равно к горлу подкатывает тошнота и холодеют руки.
Опускаюсь на корточки рядом с ним, зеленое пламя течет из пальцев, хотя я прекрасно понимаю бессмысленность моих усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113