Он кивнул.
– Это нас вполне устраивает.
Странно! Я готовился к долгой торговле.
– Это не все, – сказал Михаэль. – Вы должны немедленно освободить арестованных членов Огненного Братства и снять запрет с деятельности этой организации. Храм в Кириополе должен быть открыт.
Я кивнул. Сомневаясь, скрепя сердце. Но деться мне некуда. Это не такая большая плата за мир и свободу.
– Кроме того, нам нужно право на строительство подобных храмов по всему Кратосу, – продолжил метаморф.
– Нет, – сказал я.
– Хорошо, отложим этот вопрос. Я уверен, что вскоре вы сами подпишете такое распоряжение, без всякого давления с нашей стороны.
– Посмотрим, – сказал я. – Теперь о вас. Флот Махди должен вернуться к владельцам.
– Увы! – он развел руками и улыбнулся. – Он арендован на год. Флот Махди будет находиться на орбите Рэма. Но если вы не тронете нас на Ихтусе, думаю, проблем не будет.
Я сжал губы. Но другого выхода нет, с флотом Махди нам не справиться, по крайней мере сейчас.
– Я согласен, – сказал я. – Но у меня еще одно условие: вы делитесь с нами информацией о Т-синдроме.
Он кивнул.
– Это и в наших интересах. Ваше сопротивление на восемьдесят процентов объясняется неосведомленностью об истинном положении вещей.
– Что вы имеете в виду?
– Вы считаете, что мы заражаем население захваченных планет Т-синдромом. Это не так.
Я усмехнулся.
– Я сам это видел.
– Что вы видели?
– Регистрацию. То есть впрыскивание в кровь возбудителя.
Он улыбнулся.
– А вам не пришло в голову, что это не яд, а противоядие?
– Во-первых, противоядие не впрыскивают здоровым, а во-вторых, после противоядия не начинается болезнь.
– Проявления болезни, – уточнил он. – Вы так уверены, что они были здоровы? Какая часть населения Кратоса, по-вашему, заражена?
– Около двадцати процентов.
– Сто, – сказал он. – В крайнем случае девяносто. Может быть, где-то в глухой провинции и есть люди без биомодераторов в крови. Они здоровы. Остальные заражены. Программа распространяется по Сети, по крайней мере, десятки лет. Она должна была сработать в некий час икс, и он настал около года назад, процесс начался.
– Вы ее нашли? – спросил я.
Он кивнул.
– Поделитесь кодом?
– Да, конечно.
Я вспомнил Анатоля.
– Почему те, кому вы вводили «противоядие», все равно умирают?
– Наши методы несовершенны. Мы не можем спасти всех.
– Вы дадите нам метод?
– Да.
– Тогда еще один вопрос. Корабли флота, который появился из первого открытого вами гипертоннеля, в конце сражения стали странно себя вести. Это объясняется тем, что начались приступы среди экипажа, поскольку излучение Тракля способно их инициировать. Я прав?
Он помолчал. Наконец кивнул.
– Да.
– Значит, вы начали переговоры только потому, что еще немного и ваш экипаж тоже был бы в таком состоянии. Возможно, уже есть. Так?
– Не только потому, – сказал он. – Всего лишь одна из причин. Что это меняет? Вы можете уничтожить нас, но флот Махди не остановите. Он сожжет вас до того, как экипажи станут небоеспособными из-за проявлений Т-синдрома.
– И значит, никакого средства нет, – предположил я.
– Средство есть. У вас будет возможность его проверить.
– Ну, хорошо. Я согласен на ваши условия.
Мы раскланялись, и я отправился к выходу.
Меня уже битый час вызывают по перстню связи, но во время переговоров я не мог ответить.
Теперь я разрешил доступ. Это Ройтман.
– Даниил Андреевич, Хазаровский свободен.
– Как!
Я слишком хорошо понимал, что это означает.
– Пришли из СБК с запиской от Страдина. Он завещал немедленно освободить Леонида Аркадьевича в случае своей смерти. Хорошо, что лечение закончено. Но реабилитацию мы только начинали проводить. Единственное, что я мог сделать, – это загнать его под биопрограммер и восстановить гормональный уровень. То, что было возможно. Зато теперь он куда более склонен к активным действиям.
– Иди за ним и глаз с него не спускай!
– Не могу. Он запретил мне сопровождать его. Он свободный человек, я не имею права вмешиваться. Черт бы побрал эти амнистии! При наших методах амнистировать – это выгнать человека из больницы с кровоточащими ранами, не зарубцевавшимися после операции! Отмените их, ради бога!
– Это я сам решу, Евгений Львович, – спокойно сказал я. – А вы делайте свое дело. Вы за него отвечаете!
По возвращении на Кратос в тот же день я отправился в СБК. Мне нужен был код-противоядие для Хазаровского. И еще одно…
Я вызвал к себе Германа. Просто, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Герман, убийство Страдина ваших рук дело?
Он выдержал этот взгляд.
– Нет, Даниил Андреевич.
– Ну, что ж, – усмехнулся я. – Тогда расследуйте.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Даниил Андреевич Данин
Леонид Хазаровский вскрыл себе вены. Казалось бы, дамский способ. Однако экзальтированные девушки в большинстве случаев только пытаются это сделать. Довести дело до конца способен мужик – разрезать себе руку трудно физически. Лео спасло то, что он как истинный сибарит выбрал этот неспешный римский способ. Причем по всем правилам: в теплой ванне с розовыми лепестками в своем роскошном загородном особняке. Я бы не удивился, если бы он пригласил врача. Но у нас не Тесса, за помощь самоубийце могут по головке не погладить, так что пришлось ему поработать самому.
Стремление к роскоши – забавная человеческая слабость, бессмысленно ее осуждать, но посмеяться хочется. До Психологического центра Леониду Аркадьевичу хватало рассудительности держать ее в узде, но теперь все стало безразлично, и она вылезла наружу во всей красе.
Ройтман заступался за своего подопечного:
– После лечения в Центре необходим постепенный выход из состояния психологической зависимости, не менее месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113