Римма прославилась и как медиум.
Римма оставила работу в магазине. Теперь у нее было слишком много работы с людьми, нуждающимися в помощи. Римма никогда не брала с тех, кому смогла помочь, непомерных денег – она ничем не напоминала тех мерзавцев и шарлатанов, которые были рады нажиться на чужой беде. Ей платили, сколько могли – и этого хватало на то, чтобы жить и помогать. Римма была вполне счастлива – до того октябрьского дня, когда Антон привел в ее дом девушку по имени Лариса.
Девушка Римме не понравилась. Антон был милым мальчиком, учеником Риммы, чистой душой, ради него Римма стала разговаривать с его знакомой, но только – ради Антона. Эта девица курила, а Римма не переносила табачного дыма. Но не в том беда – Лариса оказалась скептиком, холодным циничным скептиком, скептики обычно не посещали жилища Риммы. У девицы была отвратительная манера усмехаться, когда при ней говорили о вещах, недоступных для ее примитивного приземленного сознания. Она спорила с Антоном по поводу возможности вступить в контакт с умершим. Ее скепсис нарушал вибрации астрала. Вдобавок, как выяснилось, этот ее умерший был при жизни рок-музыкантом, наркоманом, окончившим земные странствия от передозировки. Грязным грешником и самоубийцей.
Девице этот человек был не сват, не брат – даже не жених, так, непонятно кто – любовник? Римма никогда не связывалась с такими мерзкими вещами. Но насмешки Ларисы задели Римму за живое – она все-таки согласилась принять от духа, если удастся до него добраться, потустороннее послание.
Напрасно согласилась.
Откровения всегда приходили с экстазом и оканчивались состоянием умиротворенного покоя от хорошо сделанной работы. Письма усопших всегда были ясны, членораздельны, конкретны – и неоспоримо доказывали присутствие за спиной Риммы астральной сущности, улыбающейся покинутому миру. Но не в этом случае.
Откровение пришло, как… даже затруднительно было описать ощущение. У Риммы осталось такое чувство, что темная сущность напялила ее на себя, как некую живую оболочку. Впервые Римма попыталась сопротивляться вторжению, но монстру из астрального мира все было нипочем. Он нацарапал ее рукой несколько грубых невразумительных слов и выбрался из Риммы, как из трамвая, оставив после себя головную боль, тошноту и раздражение.
А девица искусно изобразила усталое недоверие, но Римма заметила, как засветились ее глаза и вспыхнули щеки. Римме захотелось стребовать с нее плату за сеанс, которая могла бы хоть отчасти компенсировать отвратительные переживания – и помешала это сделать только профессиональная гордость. Антон говорил, что Лариса считает любого экстрасенса обычным вымогателем денег – так вот же, я провела этот гадкий эксперимент бесплатно! Получите вашего потустороннего бандита – и распишитесь.
Но когда Римма в очередной раз общалась со своим астральным наставником, он заговорил с ней строго и холодно.
– Ты впала в гордыню, – сказал он. – Ты считаешь себя вправе судить людей, не зная обстоятельств их жизни.
– Мне жаль, – пробормотала Римма.
– Этого мало для искупления, – изрек наставник и белое сияние окружило его голову. – Ты осудила девушку, попавшую в большую беду. Разве ты не ощутила, на что способна тварь, которая побывала в твоем сознании?
– Ощутила, – прошептала Римма. Она начала понимать.
– Девушка находится под властью демона, – продолжал наставник. – Она не может порвать узы, ставшие крепче после его грязной смерти. Разве не твой долг – помочь ей освободиться?
И Римма осознала все до конца.
Лариса не была плохой сама по себе. Ею управляли силы тьмы. Она, как марионетка, не могла порвать незримые нити связи с адом. Долг Риммы заключался в помощи людям – и она принялась помогать Ларисе.
Несколько месяцев она, когда ее астральный наставник напоминал ей, ставила заслоны на пути тварей из ада. После обряда Римма звонила Антону, который был, похоже, Ларисиным приятелем, и просила его при первой возможности справиться о самочувствии его знакомой. Антон сообщал утешительные новости. С Ларисой все было хорошо. До самого последнего дня.
Наставник пришел к Римме во сне. Была полнолунная ночь.
– Я снова хочу говорить о девушке по имени Лариса, – сказал он из белого свечения.
– Что-то случилось? – спросила Римма встревожено, потому что уже обо всем догадалась.
– Демон сломал щит, – молвил наставник. – Он может вот-вот завладеть ее душой. Ты должна принять меры.
– Я должна, – прошептала Римма истово.
– Зло должно быть уничтожено, – голос наставника раздался в ее голове колокольным звоном.
– Зло будет уничтожено, – прошептала Римма, как клятву.
Проснулась она совершенно умиротворенной. Она знала, что делать.
Ларису разбудило солнце, бьющее прямо в лицо.
Она несколько минут лежала в постели, не открывая глаз, нежась, наблюдая за плавающими под опущенными веками цветными пятнами и рассыпающимися искрами, потом потянулась и села.
С постели в окно было видно только небо, такое ослепительно голубое, такое хрустально ясное, какое бывает только на излете зимы, когда весна еще не идет, а лишь предчувствуется. Лучшая зима – это март, подумала Лариса. Еще свежо, но уже светло.
Она с удовольствием поднялась с кровати. Во всем ее теле была звенящая легкость, легки и прозрачны были и мысли, даже вечные оппоненты внутри Ларисиной души временно примирились и наслаждались безмятежным покоем. Лариса нежно взглянула на кресло, развернутое к кровати. Ты развернул его? Или я? Не вспомнить…
Что это было? Если сон – то чудесный, замечательный сон. Если это и вправду приходил твой дух, наяву – у-у, это еще лучше, чем любой сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84