А на стоянке ее дожидался Артур. Секунду Лариса видела, как рядом с ним фыркает и бьет копытом громадный серый жеребец в алой попоне, но сморгнула, и видение исчезло. Мощный «Харлей» в сиянии хромированных деталей – вот что это было. Современный конь современного всадника.
Байкера.
– Здорово, – пробормотала Лариса. – Вы – ведьмак?
Артур отвесил водевильный поклон.
– К вашим услугам, леди. Просто – чернокнижник, колдун и вообще злодей.
Лариса рассмеялась и подошла. Артур протянул руку. Лариса подала свою. Артур наклонился и обозначил странный поцелуй: едва коснулся губами не тыльной стороны ладони, а запястья, того места, где ближе всего к коже пульсирует кровь.
Ларису качнуло. Волна испепеляющего жара хлынула в ее тело, удар молнии, который, пройдя вдоль позвоночника, разлетелся по нервам тающим жидким огнем. Тело выгнулось само собой – Лариса прикусила губу, чтобы не закричать. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы перевести дух.
Артур ждал. Он изображал смущение и казался бы виноватым, но в зеленых глазах горели озорные и лукавые огоньки.
– Так вот что Ворон имел в виду, – сказала Лариса, резко выдохнув. – Наркоман несчастный.
– К его чести, он не злоупотребляет, – сказал Артур таким безмятежным тоном, будто упоминание о Вороне было совершенно естественным ходом мысли с обеих сторон. – Полагаю, научен горьким опытом. И сам мне рук не целует. Почти. Ваш друг – гордец, леди.
– Расскажите мне о нем, – сорвалось у Ларисы с языка раньше, чем она успела обдумать, прилично ли будет расспрашивать.
– Вик любит леди, – сказал Артур со странной, чуть, пожалуй, даже печальной интонацией. – Только вас, одну вас – и всегда любил одну вас. Это – самое принципиальное и даже такой отвратительной тухлятине, как Эдичка, бросается в глаза.
– Ну да, – Лариса опустила глаза, безнадежно чтобы Артур не придал особого значения приливу крови к ее щекам. – Всегда. Да, уже.
Ей изо всех сил не хотелось ехать на мотоцикле, как бы она ни уважала мотоциклы – ибо это однозначно привело бы к прекращению разговора. Артур быстро взглянул на нее, улыбнулся, щелкнул пальцами – мотоцикл рассыпался искорками сияющего хрома, спал, как мираж, и исчез. Артур сделал приглашающий жест.
– Опереться на мою руку не предлагаю, – сказал с хитрющей ухмылкой. – Чтобы голова не закружилась.
– Неважно, – пробормотала Лариса.
– Так о чем я? О да, одну вас. Ваши современники, Лариса, как-то спутали слова «любить» и «желать». Кого только, не при леди будь сказано, иногда желают живые мужчины! Жуть. Но я же о любви говорю.
Лариса медленно пошла рядом с Артуром, увязая ботинками в тумане. Туман вокруг так сгустился, что город совершенно потерял реальность, превратившись в молочное море, в колышущуюся марь, населенную тенями и вспышками света. Шаги Ларисы стали так невесомо легки, что и преподавательница классического танца не смогла бы придраться к ее походке. И странно, сыро, нежно, свежо благоухал смешанный с туманом воздух.
– Я знаю, знаю, – созналась Лариса. – Но почему он не приходил?
– Я ж вас рассержу своим ответом, – усмехнулся Артур. – Вик ждал, когда вы забудете его, леди.
– Вот как?!
– Я же говорю… Он, видите ли, слизывал кровь из собственных прокушенных пальцев и развивал оригинальную теорию о женщинах, которые в конце концов все-таки утешаются. Бродил вокруг вашего дома и мечтал, что вы успокоитесь, прекратите… как бы сказать-то поделикатнее? Употреблять напитки, крепковатые для леди… и снова станете веселой. Тогда он, возможно, избавится от неистребимого чувства вины за то, что не сумел сделать вас счастливой…
Лариса вморгнула слезы назад в глаза.
– Ну не глупо ли…
– Глупо, прекрасная дама, обалденно глупо. Но он еще слишком юн, чтобы легко читать в смертных сердцах, и к тому же он едва не погубил свою душу – в буквальном смысле. Самоубийство не ведет в ад, что бы об этом ни говорили. Самоубийство, как правило, просто уничтожает. Совсем. Без следа. Как Вечность возьмет того, кто от нее отказался?
– Как правило?
– Бывают исключения. Того сорта… который посещает только что оставленное нами прелестное заведение, «Берег» этот. Самая, пардон, гнусная мразь. Туда самоубийц приводят обида на весь мир и желание взглянуть, как все забегают, когда они скончаются. Но Вик, как я заметил, при всех его недостатках все-таки не таков. Он, видите ли, в какой-то момент понял, что наркотики окончательно одержали над ним верх, и предпочел смерть с душой жизни без души. Гордыня, гордыня…
Лариса подняла голову от влажно блестящего асфальта с остатками снега, чтобы заглянуть Артуру в лицо. Артур мечтательно улыбался.
– Грязная Линия, сказали бы многие, грязная, кто же спорит, – продолжал он, – но прекрасная музыка все-таки, да и Линия чище, чем часто бывает в подобных случаях…
– Артур… Я совсем не понимаю, о чем сейчас речь, но… Это же вы, вы его вытащили, да? – спросила Лариса, замирая. – Его душу сохранили, да?
Артур кивнул. Лариса в приступе благодарности схватила его за руки, забыв, чем это чревато, но прикосновение отозвалось в ней уже не экстатическим жаром, а ощущением горячей силы спокойного друга. Надежным таким теплом. Артур польщенно улыбнулся.
– Вы – замечательный! – сказала Лариса но. – Ворон… всегда… В общем, у него впервые такие чудесные знакомые…
Артур фыркнул.
– Леди, леди… Я – не знакомый. Я – отец ему. Лариса зажмурилась и потрясла головой.
– Как?!
– Черным Крещением это называли в мое время, – пояснил Артур. – Теперь – Лунным Даром.
– А… так крестный отец… если можно так сказать? Так это я должна вам руку целовать… я поля не вижу… вы…
– Достаточно старый, чтобы юная леди могла поцеловать мою руку, не уронив чести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84