Как бы то ни было, что бы нам не понадобилось сделать – решетки больше не будет.
Воскресный вечер был прекрасен.
Сырая улица окуталась туманом. Туман слоился и плыл, окружая фонари мягкими ореолами золотистого мерцания. Автомобили всплывали из туманной пелены, обдавая прохожих желтым рассеянным светом фар, на миг обретали очертания – и снова растворялись, как сахар, в буром чае сумерек. Все было влажным, все было нежным, весь мир был – сплошное ожидание.
Лариса шла нарочито медленно, улыбаясь… До тех пор, пока из тумана не всплыл Паромщик.
Харон, подумала Лариса. Чертов Харон на своей уродской ладье. Кем это вы себя вообразили? Виртуозами смертей? Ну только разозлите меня еще чуть-чуть – я вам популярно объясню, что такое настоящий виртуоз.
Охранник шарахнулся в сторону, будто Ларисина злость имела осязаемую плотность и могла ненароком его прибить. Чудненько.
Лариса ногой распахнула дверь в костюмерную. В костюмерной неожиданно оказалась дама-тролль.
– Круто, – процедила Лариса сквозь зубы.
– Здрасте, – сказала Света и сделала лучезарную улыбку.
– Здравствуйте, – ответила дама. В этот раз на ней было платье с вырезом и колье на каменной шее сияло семью бриллиантовыми огнями. – Я должна вас предупредить…
– Пошла вон, – бросила Лариса.
Света посмотрела на нее дикими глазами. Дама опешила и сделала шаг назад.
– Я только хотела сказать, – забормотала она, отступая, – что сегодня в клубе присутствует гость чрезвычайной важности. Все его желания должны быть выполнены – вплоть до личной беседы, если он вдруг пожелает. Ваш контракт…
– Беседы интимного характера? – невинно осведомилась Света.
– Хватит уже, – нажала Лариса, повысив голос. – Плевать на гостя. Вон, я сказала.
Дама величественно выплыла из помещения, оставив за собой одуряющую волну духов. Ларису снова затошнило, но в этот раз тошноту прекратила злость. Поразительно, как можно выглядеть так величественно и быть таким обгаженным, подумала она и усмехнулась.
– Гость, значит, – сказала, сбрасывая куртку и садясь к зеркалу. – Господин Большая Шишка, вот как. И он может пожелать… кого-нибудь из нас глазами жрать с глазу на глаз… Ну-ну.
Света почти испуганно уставилась на нее.
– Ты чего, а? Тебя какая муха укусила сегодня?
– Да все в порядке, – сказала Лариса, но ее тон поразил Свету до глубины души. – Мне просто весело. Все желания, говоришь? Ну прямо – ну все! Ну-ну. Поглядим… на сучонка.
– Да брось, – Света рассмеялась. – Все мужики – козлы. А Важные Шишки – те просто суперкозлы, сколько б я их не видела. Ну позовут, ну посюсюкаем с ним – не в постель же ложиться!
– Света, – сказала Лариса, гадливо улыбаясь. – Не находишь ли ты, милая моя подруга, что нас тут каждое выступление виртуально имеют? Причем в форме какой-то уж особенно извращенной. Тебе это как, не давит?
– Ой, да брось ты ради бога! Опять завелась. Нам тут платят – нет?
Логика проститутки, хотело отрезать старое «я». Новое перехватило злое слово на подлете – не обижай Свету, она не виновата. Может, она и дура, но не виновата. Оставь для виноватых. Чтобы всем хватило.
Моих чудесных подарков. Пендалями называются.
Лариса рисовала лицо и улыбалась. Света молча, искоса на нее поглядывала. Лариса чувствовала, как ее партнерше неуютно. Как запертой в одной палате с буйным сумасшедшим.
Боишься, когда страшно? Ну-ну.
Через полчаса они снова шли за дамой по тем же коридорам мимо тех же дверей. Их снова выпустили на сцену с первым аккордом музыки. На сей раз Лариса шла, как в бой, прикрывшись щитом ярости, который уже успел зарекомендовать себя хорошо. Все ее тело ждало накатывающей тошной тяжести – но.
Тяжесть не накатила. Напротив, тело вдруг показалось странно легким, парило, как в невесомости, в сумеречном, звенящем пространстве – и чувствовалось ненормально, как, вероятно, бывает в наркотической грезе. Духоты и помину не было, зато Ларису чуть потряхивало от приступов озноба, будто персонал клуба только что основательно проветрил помещение ночным морозным ветром. Но на улице нынче было гораздо теплее, а никакой кондиционер, самый совершенный, не дал бы такого эффекта. Разве только собственные, перенапряженные, сбитые с толку несчастные нервы…
Можно было стараться сколько угодно – ничего не клеилось. Спрятаться за музыкой не получилось. Ларисе казалось, что она вообще не может точно рассчитать собственные движения, будто танцует в воде. Появилось странное сознание собственной детской неуклюжести, какого-то смешного дилетантства, как если бы Лариса была не профессиональная танцовщица, а внезапно повзрослевшая малышка, танцующая для мамы на детском утреннике. Это было, пожалуй, несколько стыдно, но отчего-то не неприятно. Ларису даже тянуло пьяно хихикать. Забавно, весьма забавно.
И еще. Лариса по-прежнему чувствовала липкие голодные взгляды, пачкающие кожу, но отстраненно, издалека, за некоей вполне ощутимой холодной стеной. Ощущение стены ее весьма удивило. Занятный гость. А кстати, ты не знаком со Снежной Королевой, мальчик? А ты ей не родня, часом? Или ты просто ухитрился-таки собрать из этой ее мозаики слово «Вечность»? Хорошее дело…
Танец отработали, доделали – Света выглядела более потерянной, чем в прежние вечера. Ларисе было холодно, злобно и весело.
Вспыхнул свет. Обе танцовщицы помимо воли уставились в зал – и обе разом споткнулись взглядами об одну и ту же фигуру.
На самом удобном месте в зале, прямо напротив сцены, развалившись на стуле, как в вольтеровском кресле, сидел молодой блондин в расстегнутой «косухе» с заклепками, из-под которой виднелась потрепанная черная футболка с ярким рисунком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84