А сверкающие лимузины!Государство рухнуло, наверно, только от того, что миллионы вдруг почувствовали себя обделенными и несчастными без этих лимузинов. Теперь же они, ободранные, облезлые и простреленные во многих местах, месили отечественную грязь и при ближайшем рассмотрении оказались такими же тачками, какие болтались по улицам и раньше, разве что более слабыми на наших дорогах, требующих мужества и сноровки.Появились, правда, и машины в самом деле неплохие, с тихим ходом и большой скоростью, с затемненными стеклами и мощными моторами, с телевизорами и барами.Но одновременно возникла и какая-то напасть — почему-то они время от времени взрывались, почему-то падали с мостов, загорались сами по себе, а если им удавалось избежать всего этого, то в них обязательно обнаруживались трупы, которые неизменно оказывались хозяевами этих самых машин. Видимо, вместе с машинами в страну был завезен какой-то страшный вирус, видимо, какая-то еще неоткрытая зараза просочилась сквозь границы и принялась уничтожать граждан влиятельных, состоятельных и достойных. А если с их машинами ничего не случалось, то обязательно что-то случалось с ними самими — то пуля их настигала в тот самый момент, когда они своим невероятным красавицам открывали шампанское, вручив предварительно неплохое колье с камушками, билет на Канарские острова или еще что-нибудь более заковыристое.А еще эти надоевшие всем контрольные выстрелы в голову! Не обходилось ни одной ночи, ни одного вечера, чтобы не прозвучали опостылевшие до самых печенок контрольные выстрелы в голову. Нет, чтобы бабахнуть в живот и уйти восвояси, нет, чтобы перерезать горло и смыться побыстрее, нет, чтобы пырнуть ножом в спину и дать деру, нет! Обязательно им требуется этот идиотский выстрел. Что делать, высокое искусство профессионалов начало проникать в самые неожиданные области человеческой деятельности.Банковское ли дело, торговля, строительство, морские круизы или сухопутные посещения бардаков и казино, даже любовь, пусть оплаченная, пусть продажная, но все равно любовь, так вот все это стало обязательно сопровождаться контрольными выстрелами в голову.Да, многое изменилось в жизни горожан!Обычные картонные двери начали заменять на стальные, чтобы никакой взрыв не смог их сокрушить, противоугонные устройства, изготовленные из медвежьих капканов, заменили электронными, которые сами откликались на приближение хозяина, за сотни километров слышали крики о спасении, и хозяин, услышав их отчаянные вопли, нанимал чеченскую бригаду или славных грузинских ребят, или приобретал по случаю в соседней молочной лавке неплохой гранатомет с боевым запасом и несся, сломя голову, вызволять свою машину, которая из последних сил орала в пространство, оглашая эфир криками бели и страдания.В карманах у прохожих уже не позвякивали медные монетки, поскольку исчезли они из обращения, теперь в кармане у каждого прохожего сжатый горячей ладошкой, потел совсем маленький баллончик, готовый каждую секунду выплеснуть в морду обидчику смертоносную струю газа и навсегда вырубить его из числа здоровых и сильных, навсегда превратить румяного детину, обронившего неосторожное слово, в парализованного калеку, стонущего, плачущего, сочащегося слезами и слюнями.Многое изменилось в жизни людей, но только не застолье у Халандовского.Как и прежде, как И годы назад, на маленьком журнальном столике, потрясая невероятным своим запахом лежала свернутая крутыми плотными кольцами домашняя колбаса, красные помидоры, в которые, казалось, были вживлены маленькие электрические лампочки, отчего помидоры светились даже в темноте. Да, и холодное мясо с хреном, домашнего посола огурцы, хруст от которых был слышен в самых отдаленных уголках квартиры и...Да, конечно. И бутылка запотевшей водки, вынутая из холодильника в тот самый момент, когда раздавался звонок долгожданного гостя. И Халандовский, старый пройдоха, плуг и мошенник, бросался не к двери, нет, упаси Боже! Он бросался к холодильнику, вынимал литровую бутылку лучшей в мире водки производства местного завода и устанавливал ее в середине стола. И лишь потом, не торопясь, чтобы не запыхаться, чтобы выглядеть достойно и невозмутимо, шел открывать дверь гостю, который уже измаялся на площадке, не зная, что и думать, начав терять надежду встретить и обнять любимого хозяина этой квартиры...— Здравствуй, Паша, — произнес Халандовский и отступил в глубь коридора.Как я рад!— Если бы ты не открыл еще минуту, — проворчал Пафнутьев, сдергивая с себя куртку, — если бы я не услышал твоих шагов, — он бросил кепку на крючок, — если бы я не так устал и не был так разочарован в жизни...— То что было бы, Паша? — проникновенно спросил Халандовский, медленно открывая и закрывая большие печальные глаза.— Я бы выстрелами из пистолета высадил все твои замки! И вошел бы, невзирая ни на что!— И правильно бы сделал, Паша, — тихо проговорил Халандовский. — Следующий раз, когда меня не застанешь дома — высаживай смело. И входи. Как бы ты ни вошел — с помощью отмычки, гранатомета или просто позвонишь в дверь, я всегда буду рад видеть тебя! Проходи, Паша, в комнату... Можешь не разуваться.— А если разуюсь?— Разуйся, Паша. Вот шлепанцы. Я поставлю твои туфли в сушилку, и ты уйдешь от меня в сухих туфлях. Вижу, вижу, Паша, как тяжело тебе сегодня жилось, как ты день-деньской бегал по улицам за преступниками... А что творится на улицах, я знаю...— Ладно. Понял.Сковырнув с ног туфли, Пафнутьев в носках прошел в комнату. Увидев стол, он остановился и закрыл глаза. И тихий, еле сдерживаемый стон вырвался из его груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86