– Да перестаньте же, Филипп, что вы расхныкались?! Ступайте! В добрый час! Не распускайте нюни, а то уподобитесь судье Наварро.
Филипп обнял Магдалену, поцеловал ее в обе щеки, крепко обнял Перико. Ни трубы, ни барабаны не смогли заглушить их безутешный плач. «Чета карликов оплакивает вашу смерть», – припомнились ему слова Фауста.

III
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На пути к Эльдорадо
20. ПРОИСШЕСТВИЕ В БОРБУРАТЕ
Снова шла экспедиция вдоль берега Гольфо-Тристе, намереваясь выбраться к прилегающему плоскогорью.
– Если бы кто-нибудь удосужился вычертить на карте наш путь, – сказал Филипп, – он бы решил, что мы спятили. Виданное ли дело – идти на запад, чтобы прийти на восток? Но в Новом Свете прямая – не всегда кратчайшее расстояние между двумя точками.
– Чем Новый Свет отличается от Старого? – мрачно возразил Лопе. – Если бы авангардом командовал я, то двигался бы по горному плато: эта дорога несравненно труднее, но зато короче. Зачем тратить два месяца, когда можно дойти за восемнадцать дней?
– Я выполняю приказ наместника, – смиренно ответил ему Филипп. – Я обязан подчиняться.
– Гроша ломаного не стоит ваш наместник со своими приказами! Здравый смысл должен возобладать над его властолюбием и вздорным нравом!
Глаза Гуттена потемнели.
– Попросил бы вас так не отзываться о доне Хорхе Спире.
Монтальво выдержал его взгляд, подхлестнул коня и, бормоча проклятья, поскакал вперед.
– Что это с нашим Лопе? – озадаченно спросил падре Тудела. – Он, правда, никогда не отличался изысканностью манер, но в последнее время просто взбесился.
– Гонор до добра не доводит, – хитро прищурился Диего де Монтес. – Легко ли быть подчиненным, если метил в начальники? С дворянами всегда так. Вот нам, простолюдинам, которые, подобно своим отцам и дедам, обречены до гроба пребывать в ничтожестве, совершенно все равно, этот ли нами командует, тот ли распоряжается, лишь бы только не погубил и не разорил… Поглядите-ка, падре, мы дошли уже до устья реки Яракуй. Полдороги пройдено.
– Господа! – сказал в тот же вечер Гуттен, собрав своих офицеров. – До нашей встречи с наместником остается еще несколько недель, и потому я принял решение идти вдоль побережья к востоку, а потом перейти через горы, тянущиеся вдоль моря.
Чем дальше они шли, тем ближе подступала горная цепь к берегу Карибского моря и тем сильнее веяло в сгущавшейся тьме неведомыми ароматами. Когда отряд остановился на привал вблизи уютной и удобной бухты, Лопе сказал:
– Видите, дон Филипп: здесь бы надо основать город – лучше места не бывает. Есть все, что нужно: плодородные земли, способные прокормить тысячи людей, естественная гавань и гора, которая прикроет его с тылу.
– Вы правы, – согласился Филипп, без большой охоты приказав разбить лагерь в этом месте, на местном наречии называвшемся Борбуратой.
Индейцы поначалу были настороженны и враждебны, но через несколько дней привыкли к чужеземцам. Они говорили, что боялись не людей на лошадях, над которыми неизменно одерживали верх, а лишь тех, что приплывали в огромных пирогах с громоносными огнедышащими трубками.
Солдатам очень хотелось бы подольше задержаться в этом благословенном месте, продуваемом пассатами, тем более что местные туземцы щедро снабжали экспедицию рыбой, дичью и лепешками.
– Думается мне, – разглагольствовал Хуан Кинкосес, – что мы так поспешно бросились искать Эльдорадо для того лишь, чтобы поскорее выбраться из поганого Коро, где печет как в преисподней, а земля тверда как камень и где скорей надорвешься, чем соберешь урожай. Вот мы и ринулись за сокровищами, чтобы потом вернуться в Испанию и, промерзнув на улице, согреться у очага, слушая в сладкой дремоте, как кипят в котелке бобы со свининой. Но теперь, когда мы узнали, что Новый Свет – вовсе не эта выжженная пустыня, что есть здесь такие вот волшебные уголки, где женщины покладисты и хороши собой, где горы жратвы, только руку протяни, теперь спросим себя, друзья мои: на кой сдалось нам золото, если мы и так получили все, что можно купить на него?
– Пойми ты, что не вечно будет продолжаться такая благодать, – мрачно отвечал ему Лопе. – Индейцы ждут только удобного случая, чтобы напасть на нас. Это же карибы, и они ничуть не менее кровожадны, чем их собратья из Маспарро. Я им не доверяю и вам не советую. Надо держать ухо востро, а с восходом солнца убраться подальше.
Как ни хороши были индеанки из Борбураты, длинноногая полногрудая Амапари оставалась для испанцев самой вожделенной женщиной на свете.
– Эх, кабы не капитан Монтальво, – с затаенной злобой сказал какой-то солдат, – потешился бы я с ней разочков эдак семь!
– Мне бы и одного хватило, – блудливо засмеялся Кинкосес.
– А как поглядывает эта потаскушка, – вмешался третий, – так и кажется, что вот-вот скажет: «Поди ко мне, мой маленький, поделись со мной тем, что тебя тяготит!»
– Как же! Поделишься с нею! – отвечал Кинкосес. – А Монтальво на что? Ему вроде бы и наплевать на нее, а подмигни-ка ей, он тебе мигом выпустит кишки. Все они, дворяне, таковы: все думают, что, раз покусились на их достояние, значит, затронули их честь.
– Тогда он мог бы приказать ей прикрыться чем-нибудь, а не разгуливать по лагерю в чем мать родила: мы ведь живые люди, а не каменные статуи.
– Неужели вам, кобелям, мало всех этих индеаночек, которые всегда под рукой и всегда готовы к услугам?
– Кто удовольствуется сухариком, если глаза разгорелись на окорок?
– Мой тебе совет: позабудь про Амапари, если не хочешь, чтобы капитан тебя самого съел с потрохами.
Первым, кто почуял недоброе, был падре Тудела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123