Иными словами, она будет делать всю черную работу, а он получать похвалы.
– Так дело не пойдет, – сказала Мария с самой очаровательной улыбкой. – Вижу, что вас не ознакомили с условиями, так что позвольте мне сделать это. Милорд назначил меня кондитером для этого бала, и именно я буду готовить десерты, месье. – Улыбка исчезла с ее лица. – Все до одного.
– Вы? – Он окинул ее взглядом с ног до головы и расхохотался. Он огляделся вокруг, и члены его персонала тоже принялись хохотать, следуя его примеру. – Но это невозможно, малышка, – снисходительно сказал он по-французски. – Вы совсем дитя.
С этими словами он махнул рукой, показывая, что разговор окончен, и отвернулся, добавив через плечо, что ей сообщат о количестве хлеба и бисквитных коржей, которые потребуются его персоналу.
Глядя в его спину, Мария вспомнила об Андре, который запустил тарелкой в ее голову, обозвал ее кретинкой и уволил ее немедленно, увидев, как она делает профитроли, которые, на его взгляд, были слишком маленькими, но несколько мгновений спустя вновь принял ее на работу после того, как она назвала его мерзким старым козлом и запихнула маленькую булочку с вишневым кремом в его рот. Она знала, что, когда имеешь дело с темпераментными шеф-поварами, это единственный способ заслужить их уважение и достичь взаимопонимания.
– Дитя, говорите? – сказала она, стукнув ладонями по поверхности рабочего стола с такой силой, что задребезжали стоявшие на нем горшки и миски. – Мой отец был протеже самого великого Сойера! – заорала она, наблюдая, как Бушар повернулся к ней лицом, а его персонал начал медленно отступать в дальние углы комнаты. – Я училась в Париже! Я работала кондитером у Андре Шовена! – Она уже орала изо всех сил. – Я готовила миндальные сухарики для герцога Орлеанского и яблочный пирог для премьер-министра Гладстона! И я должна склонить голову перед каким-то надутым маленьким французишкой, страдающим манией величия? Не дождетесь! – Она снова хлопнула ладонями по столу с пылом, которому мог позавидовать любой французский повар. – Ишь чего захотели!
Бушар смотрел на нее оценивающим взглядом, и в его глазах появилось что-то похожее на уважение. Однако было ясно, что он не собирается так легко расстаться со своим единовластием.
– Пропади все пропадом! – орал он по-французски, подходя к ней. – Такую дерзость от маленькой соплячки нельзя терпеть. Я шеф-повар маркиза, и под моим началом работают все повара, обслуживающие бал маркиза! Вы тоже подчиняетесь мне, мадемуазель!
– Я не подчиняюсь никому!
– Вы будете готовить по моим рецептам. – Уперев руки в бока, он наклонился к ней через стол. – Вы будете работать под моим руководством и выполнять только ту работу, которую прикажу делать я.
– Черта с два! – Она тоже наклонилась через стол, и теперь они с маленьким французом почти соприкасались носами. – Я вам не какая-нибудь судомойка, месье! Я независимый кондитер со своим собственным заведением. Я буду пользоваться своими рецептами, и готовить по ним будет мой персонал.
Он направил в ее адрес поток французских ругательств, а она, не оставшись в долгу, ответила ему серией отборных английских оскорблений. Но тут в это состязание вмешался третий голос, который был достаточно громким, чтобы перекрыть их голоса.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Она и Бушар одновременно повернулись и увидели Филиппа, стоящего в дверях кухни, одетого по-домашнему – в белую сорочку, винно-красного цвета халат и черные брюки. Он нахмурился, словно предгрозовое небо.
– Милорд, слава Богу, что вы пришли. – Бушар повернулся к хозяину, умоляюще сложив руки. – Кто эта девочка, которая приходит ко мне и заявляет, что она кондитер? Но ведь не может быть, чтобы такая…
– Какая это «такая»? – прервала его она и тоже шагнула в сторону Филиппа. – Этот ваш человек, который называет себя шеф-поваром, только и делает, что всячески унижает и оскорбляет меня с того самого момента, как я вошла сюда!
– Это меня оскорбляют! – заверил Бушар. – Меня унижают!
Филипп поднял вверх руки.
– Довольно, я выслушал вас обоих, – сказал он, переводя взгляд с нее на Бушара и обратно. – Месье Бушар, насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы мисс Мартингейл была кондитером для бала, – сказал он тоном человека, пытающегося урегулировать конфликт мирным, разумным путем. – Чем именно вызваны ваши возражения?
– Кухня, милорд, должна быть французской. А мне присылают английскую девочку для приготовления кондитерских изделий? Но это невозможно! Ведь мы не собираемся подавать к столу простой хлебный пудинг. Мадемуазель англичанка. Она не сможет приготовить настоящее пирожное. К тому же, – добавил он, бросая насмешливый взгляд в ее сторону, – она слишком молода. Мне нужен кондитер опытный. – Он перешел на французский, хлопая тыльной стороной одной руки о ладонь другой, словно подчеркивая каждый слог. – Чтобы он знал, как надо обращаться с тестом.
– Смею доложить, что я это делала с трех лет, когда пекла куличи из песка! – воскликнула она. – И вот уже двенадцать лет, как я являюсь профессиональным кондитером. Я работала с лучшими поварами Европы.
– Ишь, удивила! – язвительно воскликнул Бушар. – Всего двенадцать лет? Этого недостаточно, чтобы работать под моим руководством.
– Вот и хорошо, – ответила она, – потому что я не собираюсь работать под вашим руководством!
Француз хотел было что-то сказать, но Филипп остановил его.
– Довольно, месье Бушар, – сказал он, и Мария взглянула на повара победоносным взглядом. – А теперь, мисс Мартингейл, потрудитесь объяснить мне, чем вы так рассердили моего шеф-повара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78