В ответ на этот вопрос она улыбнулась.
– Работа в булочной всегда начинается рано, – сказала она и продолжила свою работу. Пропустив пирожное, которое испортила, она перешла к следующему и изобразила на двух перекрещенных лентах крошечный бантик.
– Я не буду долго мешать тебе, – сказал он, входя в кухню и закрывая за собой дверь.
– Ты не мешаешь. Наверное, только что возвращаешься домой, – сказала она, заметив, что на нем надет фрак.
– Да. – Он тихонько откашлялся. – Когда экипаж подъехал к дому, я заметил, что у тебя горит свет.
Она не смогла удержаться от насмешливого замечания:
– Осторожнее. Люди могут увидеть тебя и подумают, что здесь происходит что-нибудь неприличное.
Он явно смущенно потоптался на месте.
– Я должен кое-что передать тебе, иначе я бы не пришел.
– Это несколько опрометчиво с твоей стороны, Филипп. Как-никак тебе следует заботиться о своей репутации.
– Ты имеешь в виду твою репутацию?
– О нет, – ответила она, не прерывая своего занятия. – Я женщина, которая занимается бизнесом. Никому и в голову не придет считать меня наивной мисс, чью репутацию следует оберегать. Увидев тебя здесь, никто не удивился бы. А вот в отношении тебя – совсем другое дело.
– Как это понимать?
– Представь себе страницы «светской хроники», – сказала она и сделала вид, что читает: – «Маркиз Кейн – человек, известный своими безупречными манерами и строгим соблюдением правил поведения. Однако мы стали свидетелями противоположного! Люди видели, как он заходил в предрассветный час к одной кондитерше в Мейфэре. Какой ужас! Куда катится наше общество?»
Сделав последний маленький бантик, она взглянула на него и увидела, что на губах его появилось что-то вроде улыбки.
– Возможно, я был раньше излишне педантичен, – признался он. – Прости, что мне пришло в голову защитить твое доброе имя.
– Я ценю твою заботу, но в этом нет необходимости, потому что это бесполезно. Я уже давно смирилась с тем, как некоторые люди относятся к женщинам, занимающимся бизнесом, и поняла, что я с этим ничего не могу поделать.
– Но я и впрямь имел вескую причину для того, чтобы зайти сюда.
– Ты, кажется, хотел что-то мне передать?
– Именно так, – сказал он. Положив шляпу, он подошел к рабочему столу и, достав из кармана сложенный лист бумаги, протянул его ей.
– Надеюсь, это не уведомление о выселении? – полушутливо спросила она и взяла листок.
– Нет, это меню ужина от моего шеф-повара, – сказал он и, перейдя на другую сторону рабочего стола, смотрел через ее плечо, как она разворачивает листок. – Обрати внимание, там не указаны кондитерские изделия. Он позволяет тебе самой их выбрать.
– Правда? – фыркнула она. – Значит, месье Бушар решил, что я подхожу для этой работы?
– Вы кондитер высочайшего класса, мисс Мартингейл. Вы великолепны. Ваши пирожные выше всяких похвал. А ваши эклеры – само совершенство.
– Подумать только! Я расту в собственных глазах. – Она улыбнулась, почувствовав некоторое удовлетворение, и взглянула на меню, где был перечислен традиционный ассортимент закусок для фуршетного ужина: пирожки с омаром, салат с лососиной, заливной язык, ветчина, холодный фазан и свежие фрукты…
– Не из-за этих ли штучек мой шеф-повар поет тебе дифирамбы? – спросил Филипп, разглядывая ее новейшие творения.
– Эти? Нет, этими я месье Бушара не потчевала, – ответила она и, сложив листок, сунула его в карман фартука. – Этот рецепт я изобрела только нынче утром. Это результат несчастного случая. Одна из моих подручных пыталась испечь шоколадный торт в третьей духовке, но потерпела неудачу.
– Она пользовалась духовкой, которая печет плоские бисквиты?
– Той самой. С шоколадным тортом получился тот же результат, но на вкус он весьма неплох. Стыдно такой выбрасывать в мусорное ведро. И тогда я разрезала корж на прямоугольнички, положила на них мороженое с мятной отдушкой, накрыла слоем шоколадной массы и украсила мятной глазурью. Получилось нечто вроде замороженного птифура.
– Если судить по внешнему виду, твой эксперимент удался.
– Внешний вид, конечно, жизненно важный компонент, но я уверена, что вкус важнее. – Она импульсивно взяла одно пирожное большим и указательным пальцами и повернулась к нему. – Не хочешь ли быть судьей? – спросила она и поднесла пирожное к его губам.
Помедлив всего долю секунды, он взял птифур в рот. Пока он пробовал пирожное, она, к собственному удивлению, поняла, что хочет, чтобы оно ему понравилось. По правде говоря, это было очень странно, потому что ей казалось, что мнение Филиппа перестало интересовать ее уже много лет тому назад. Тем не менее она с огромным нетерпением ждала, что он скажет.
– Ну как? – спросила она, не сумев угадать его реакцию по выражению лица. – Что ты об этом думаешь?
– Боже милосердный! – пробормотал он с набитым ртом, и по его благоговейному тону она поняла все, что нужно.
У нее отлегло от сердца, и она рассмеялась, довольная сверх всякой меры:
– Вижу, что тебе понравилось.
Он медленно жевал, смакуя шоколадное пирожное с мятным мороженым.
– Понравилось? – воскликнул он, проглотив угощение. – Женщина, получилась абсолютно греховная вещь! Право же, их следует запретить в законодательном порядке. Если ты угостила моего шеф-повара чем-нибудь вроде этого, то неудивительно, что он произносит столь восторженные речи в твой адрес.
Услышав такие похвалы от человека, чье хорошее мнение было так трудно заслужить, она была вынуждена и сама попробовать свое новое творение. Она тщательно выбрала пирожное – потому что они начали подтаивать и размягчаться – и положила в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78