– С вами все в порядке, господин?
Вопрос молоденькой цветочницы вернул его из прошлого, и он со вздохом вынул из корзинки девушки белую гвоздику. Бросив двухпенсовую монетку в ее ладонь, он снова зашагал к отелю.
Успев по пути выбросить поврежденный цветок камелии и заменить его гвоздикой, он отдал шляпу и перчатки лакею и прогнал из головы все ненужные воспоминания о Марии Мартингейл. Если в ее намерения входит испортить отношения Лоренса и мисс Даттон, то у нее ничего не выйдет, потому что он будет рядом и предотвратит такой поворот событий.
Брат заметил его первым.
– Наконец-то! – воскликнул он и встал, чтобы встретить приближающегося к столу Филиппа. – Где ты был? Ты опоздал на двадцать минут!
– На двадцать минут? – Удивленный Филипп достал часы из жилетного кармана, уверенный, что его братец преувеличивает, но обнаружил, что Лоренс прав. Он опоздал на двадцать две минуты.
– Приношу глубочайшие извинения, – сказал он, обратившись к дамам, и уселся на свободный стул рядом с братом. – Мне пришлось задержаться.
– Земля перестала вращаться! – весело заявил Лоренс. – Мой брат, – добавил он заговорщическим тоном, чуть наклонившись к дамам через стол, – надежен, как «Бритиш рейлз». Он никогда не опаздывает. Так что отсутствие пунктуальности с его стороны на сей раз, должно быть, означает, что произошла какая-нибудь катастрофа. Поставки на верфях идут не по графику? Забастовали докеры? Или отец Синтии решил все-таки не делать нам заказ на постройку трансатлантических лайнеров?
– Не валяй дурака, – сказал Филипп и, поправив манжеты, кивнул официанту, который застыл в ожидании с серебряным чайником в руке. – Как я уже говорил, меня задержали, причем, уверяю вас, это не была катастрофа.
– Но, насколько я тебя знаю, Филипп, это обязательно касалось бизнеса.
– А может быть, и нет, – вставила свое слово мисс Даттон. – Возможно, твой брат встретил очаровательную молодую леди и задержался с ней дольше, чем следовало.
С большим трудом Филиппу удалось сохранить абсолютно бесстрастное выражение лица. Мария была очаровательной, но, к счастью, ему всегда удавалось устоять перед ней. Однако с Лоренсом все было по-другому.
Филипп взглянул на брата, и ему снова стало тревожно. Что затевает Мария?
– Это невозможно, – заявил Лоренс в ответ на предположение мисс Даттон. – Чтобы мой брат принес пунктуальность в жертву каким-то романтическим чувствам? Никогда!
Не обратив внимания на его слова, Синтия повернулась к Филиппу:
– Кто она такая, милорд? Расскажите нам.
Он развел руками.
– Никакой молодой леди не было, мисс Даттон, уверяю вас, – сказал он. Это даже не было ложью, потому что мисс Мартингейл не была леди.
– Я говорил вам, – сказал Лоренс с уверенностью, которая вызвала у Филиппа раздражение, – мой брат абсолютно неромантичен.
Девушка покачала головой и рассмеялась, поглядывая на Филиппа.
– Так дело не пойдет, милорд, – заявила она с самым серьезным видом. – Вы маркиз, у вас титул, у вас земли. Вы просто обязаны жениться.
Лоренс рассмеялся:
– Для этого, дорогая моя девочка, ему пришлось бы оторваться от деловых операций, чтобы выкроить время для ухаживания.
– Не обращайте внимания на моего брата, мисс Даттон, – сказал ей Филипп. – Он вечно болтает всякую чепуху. Скажите лучше мне, чем вы все занимались сегодня днем?
– Мы делали покупки, – сказала мисс Даттон, но Лоренс тут же ей возразил:
– Нет, это только делали леди, а мне была отведена роль хранителя списка необходимых покупок и носильщика пакетов. Лишь в самых крайних случаях дамы снисходили до того, что спрашивали моего совета. Редкость этого больно ранила мое самолюбие.
– Скверный мальчик! – сказала миссис Даттон, с упреком взглянув на Лоренса, но ее довольный, снисходительный тон сводил на нет этот упрек. – Всем известно, что джентльмены ничуть не интересуются коврами и шторами.
– Коврами и шторами? – переспросил Филипп, принимая чашку чая, которую налил ему официант. – Я думал, что дом, который вы арендовали на сезон на Белгрейв-сквер, полностью меблирован.
Миссис Даттон нахмурила лоб.
– У баронессы Стовински и у меня, видимо, совершенно разные понятия о том, что такое «полностью меблированный» дом. Мы с Синтией рано утром отправились посмотреть дом, прежде чем перевозить наши вещи из отеля, но обнаружили, что во всем доме нет ни ковров, ни штор. Она все вывезла. И картины тоже! С ними-то что она намерена делать, скажите на милость? Отвезет их назад в Санкт-Петербург?
– Она их наверняка продала, – заявил Лоренс, откусывая кусок лепешки. – Что же еще?
– Ты, возможно, шутишь, – со смехом воскликнула Синтия. – Продавать ковры буквально из-под ног арендаторов? Зачем это нужно?
– Наверное, чтобы расплатиться с долгами.
– Невероятно! Ты слышишь, мама? А еще баронесса! – Она повернулась к Филиппу. – Если бы ваш брат не заехал за нами нынче утром после нашего осмотра дома, я не знаю, что делали бы мы. Он сопроводил нас в самые лучшие магазины, чтобы мы могли выбрать замену вещам, которые вывезла баронесса. Без него мы бы просто растерялись, милорд.
Филипп посмотрел изучающим взглядом на сидевшую напротив девушку, заметив, какой лучезарной улыбкой одарила она его брата. Милая девушка, подумал он, такая уравновешенная и здравомыслящая. И явно влюблена в Лоренса. Он, кажется, тоже в нее влюблен, но это еще ничего не значит. Лоренс влюблялся очень часто.
Однако в данном случае Филипп имел основания для большего оптимизма. Находясь в Нью-Йорке, Лоренс, судя по всему, почти все время проводил в ее компании. Она происходила из богатой уважаемой семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78