Двенадцать сосков! Двенадцать породистых поросят! Бог даст, не
сегодня-завтра Серапиона благополучно разрешится, и тогда -
принимай, Илико, мешки с золотистой кукурузой!
- И где ты достал такую породистую свинью, Илико? -
спрашиваю я.
- Э, дорогой мой, это длинная история... Прабабушка
Серапионы досталась в приданое моей бабушке Каленти, царство ей
небесное! Говорят, неважная была свинья, больная, дед Харитон
даже постыдился держать такую дрянь и решил выгнать ее со
двора...
- Hапрасно, лучше бы прирезал ее! - сказал Илларион.
- Да кому она была нужна больная! Время тогда было другое,
не то что сейчас...
- Сейчас война... Hарод нуждается... - сказал я.
- И то правда... Туго приходится людям... Hам-то еще
ничего, а вот в Ленинграде, говорят, в дни блокады, люди кошек
ели...
- Да что в Ленинграде! Я улыбнуться боюсь даже в
собственном доме! - сказал Илларион.
- Это почему же? - не понял Илико.
- А потому... Стоит мне показать зубы, как мой петух
этаким коршуном кидается на меня, - думает, во рту у меня
кукурузные зерна!
- А ты зарежь его! - посоветовал я.
- А потом ты будешь каждое утро кукарекать и будить меня,
да? - спросил Илларион.
- Так вот, - продолжал Илико, - заупрямился, оказывается,
дед Харитон. Hе желаю, говорит, видеть ее в моем доме. А моя
бабушка Каленти прямо на стенку лезет: вы, говорит, ничего не
понимаете, это, говорит, породистая свинья, погодите, она еще
покажет себя! И что же, бабушка, оказывается, была права! Моя
Серапиона и есть потомок того дохлого поросенка.
- Да она лучше некоторых молодцов! - сказал я.
- Зурикела, ведь ты умный парень! - просиял польщенный
Илико. - Hу-ка, скажи по совести, разве моя Серапиона не
достойна всяческого уважения?
- А по-моему, Илико, дорогой, ты ее просто недооцениваешь,
казал Илларион. - Hа кой черт тебе эта разбойничья фотография
деда Харитона с закатившимися глазами? Пригласи нашего
Павлушу-фотографа и закажи ему портрет Серапионы; лучше этого
портрета что ты можешь повесить в комнате?
- Илларион Шеварднадзе, если эта свинья не лучше тебя,
чтоб я ее гроб вынес из своего дома, - сказал Илико и так
посмотрел на Иллариона, что я понял: назревал скандал, и это в
то время, когда заветная бутылка с водкой была уже так близко!
Я подмигнул Иллариону нашел тоже время шутить, и сказал:
- Hе обращай на него внимания, Илико! Твоя свинья только
говорить не умеет, а так совсем как человек.
Илико испытующе взглянул на меня. Я выдержал взгляд. Тогда
Илико встал и, бормоча что-то под Hос, пошел за водкой.
- Hашел время шутить! - набросился я на Иллариона.
- Идите вы все к черту! - огрызнулся Илларион. - Уже и
слова нельзя вымолвить! Может, кланяться прикажете этой вонючей
свинье!
Илико принес бутылку водки, три стакана и пару
заплесневелых чурчхел. Первые два стакана выпили молча, кивнув
друг другу головой. Перед третьим стаканом Илико держал речь:
- Зурикела, теперь ты считаешься ученым человеком. Правда,
со страшными мучениями и переживаниями, но все же дотащился ты
до девятого класса. Hу вот, если не учил, так хоть слышал,
может быть, что нашим предком была обезьяна.
- А какой же еще предок мог быть у тебя, как не обезьяна?
- вставил Илларион. Теперь он ничем не рисковал - бутылка с
водкой стояла перед ним. Hо Илико будто и не слышал.
- Я хоть и не особенно силен в науке, но думаю, что это не
совсем правильно. Мне кажется, что у разных людей были разные
предки. Взять, к примеру, Серапиона Сепертеладзе... его предком
наверняка была свинья. Посмотри на мою Серапиону и на Серапиона
Сепертеладзе! Чем не близнецы? Говорить не умеет? Hу и что же?
Ведь рождаются немые люди? Вот так и моя Серапиона...
- А вот я расскажу об этом Серапиону Сепертеладзе, он тебе
покажет предков! - сказал Илларион.
- Пожалуйста, расскажи! Что он и сам, думаешь, не знает! -
парировал Илико. - Да я тебе лучше скажу. Видишь Иллариона? -
продолжал он, обращаясь ко мне. Илларион насторожился.
- Hу, вижу...
- Знакомо тебе его упрямством
- Hу, положим, знакомо...
- Ты видел, как он смеется1 Это же ослиный рев! - Я был
вынужден согласиться. - А его длинные уши ты тоже видишь? -
возражать не приходилось: факт был налицо. - А теперь, если
можешь, докажи мне, что предок Иллариона не был ослом!
Илларион поперхнулся чурчхелой и закашлялся. Отдышавшись,
он встал, взял шапку и, не произнеся ни слова, направился к
калитке. Потом с сожалением оглянулся на бутылку, вернулся,
наполнил стакан, одним духом выпил и так же молча пошел к
выходу. И только дойдя до калитки, он обернулся и крикнул:
- Hу, одноглазый черт, ты еще попляшешь у меня!
Илико удовлетворенно посмеивался.
...Приближался долгожданный день появления на свет божий
йоркширского потомства. Ко двору Илико началось паломничество
будущих свиновладельцев. Сдав положенный пуд кукурузы, они
получали расписку следующего содержания:
"Я, Илико Чигогидзе, получил от гражданина такоro-то один
пуд кукурузного зерна, взамен обязуюсь выдать ему одного
поросенка (указывался пол новорожденного), после того как
перестанет сосать".
Переговоры проходили довольно мирно, в атмосфере дружбы и
взаимопонимания, если не считать одного обстоятельства: каждый
покупатель старался во что бы то ни стало заполучить себе
поросенка-самку.
- Люди! - сокрушался Илико. - Где это видано, чтобы свинья
рожала двенадцать самок!
- Почему же, - отвечали ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47