«Но пока воротись в Париж и сходи на улицу Сен-Дени к купцу Жану Мариту, который после смерти твоего покойного дяди, приходившемуся ему двоюродным братом, выплачивает мне ежегодно по пятидесяти пистолей. Сегодня срок».
— Вы понимаете, что я не мог отказать тетке, тем более что я ее наследник,— продолжал честный Вильгельм Верконсен,— однако мне не легко было воротиться на улицу Сен-Дени: я боялся встретиться с Самуилом Лорио, который мог потребовать у меня свою жену.
— Однако ты был там!
— Да, сударь. Пообедав с теткой, я пошел в Париж. Подойдя к улице Сен-Дени, я увидал там толпу, шумно галдевшую, ругавшую дворян и обвинявшую короля и королеву. На улице же Урс, где было огромное стечение народа, я услыхал имя Самуила Лорио. «Бедняга!» — говорили одни. «Он только что умер»,— говорили другие. «Где вытащили тело?» — «У Несльского парома»,— слышалось в ответ.
- Клянусь вам, сударь, когда я услыхал это, я пробрался сквозь толпу и вошел в дом, куда принесли тело несчастного ювелира. Там я увидел также трупы убитых ландскнехта, Марты и старика Иова. Госпожу' Сару обвиняли в том, что она бежала с дворянином, который убил и ограбил ее мужа. Я взглянул на стену и понял, что убийцы не нашли потайного хода.
— Стало быть, сокровища ювелира целы?
— Я так думаю, по крайней мере.
Ноэ и Вильгельм вдруг услыхали шаги: кто-то быстро шел по улице. Они обернулись и увидели принца Навар-рского.
Генрих возвращался из Лувра, счастливый, как человек, узнавший, что он любим, и не думал ни о Ренэ-флорентийце, ни о своем друге Ноэ, а менее всего о Вильгельме Верконсене.
— Тс,— сказал Ноэ Вильгельму,— мы поговорим обо всем этом, когда придем домой.
Он постучал в дверь гостиницы.
Генрих подошел к ним, узнал Вильгельма и крепко пожал ему руку.
Отворили дверь, и Ноэ вошел первым. Присутствие Вильгельма возбудило любопытство принца.
— Зачем вы пришли сюда, Вильгельм? — спросил он. Ноэ, поднимавшийся уже по лестнице, ответил на это:
— Вильгельм окажет нам важную услугу.
— Вот как! — воскликнул принц.
Молодые люди поднялись к себе и заперлись вместе с приказчиком.
— Велик ли дом у твоей тетки? — спросил Ноэ.
— Да, дом большой.
— Могут ли в нем поместиться еще двое?
— Еще бы!
— Двое, нежелающих, чтоб их видели и открыли их местопребывание?
— В Шальо никого не придут искать,— ответил Вильгельм.
— Вы сейчас дали мне хороший совет, Генрих,— сказал Ноэ принцу Наваррскому.
— Какой?
— Сделать Паолу заложницей.
— Ну, так что же?
— Паола соглашается последовать за мною и исполнить то, чего я потребую. А так как Вильгельм знает, где можно ее спрятать...
— Ты только что говорил о двоих.
— Да.
— Кто же второй?
— Годольфин.
— Черт возьми! Не опасно ли это?
— Нет.
— Почему?
— Потому что Годольфин ненавидит Ренэ и любит Паолу. Он будет стеречь Паолу и не подумает вернуться к Ренэ.
— Быть может, ты и прав,— сказал Генрих,— а к тому же, кто знает, быть может, при помощи Годольфина мы узнаем многое.
VII
Пока Ноэ и принц Наваррский старались вместе с Вильгельмом Верконсеном найти приличное помещение для прекрасной Паолы, в Лувре произошли новые события.
Его величество король Карл IX дурно спал, встал не в духе и потребовал к себе герцога Крильона, полкового командира гвардейских швейцарцев.
Крильон вошел к королю, улыбаясь. Лицо его выражало удовольствие человека, исполнившего свой долг и в то же время доставившего себе чрезвычайное наслаждение.
— Ну-с, де Крильон, что случилось? — спросил король.
— Приказания вашего величества исполнены в точности.
— Вы арестовали Ренэ?
— Да, ваше величество.
— Вчера вечером?
— Когда он вышел от королевы.
— Ах,— сказал Карл IX, нахмурив брови,— сегодня мне придется выдержать объяснение с королевой.
— По всей вероятности, ваше величество.
— Она пустит все в ход, чтобы вырвать у нас своего любимца. Борьба будет жестокая.
— Baше величество, когда король хочет, то борьба с ним становится невозможна.
— Я буду непреклонен, друг мой Крильон.
— Ваше величество поступит благоразумно.
-- Я часто предупреждал свою мать. Я часто говорил ей: «Берегитесь, ваше величество! Стыдно видеть человека, вышедшего из низов, как ваш Ренэ, пользующимся такими милостями, какие вы оказываете ему. Он живет роскошнее моих дворян, отравляет мужей, обольщает их жен, грабит, ворует. Когда-нибудь терпение мое истощится и я предам его правосудию».
— И этот день настал, ваше величество?
— Да, друг мой.
— Ваше величество не позволит умолить себя?
— Конечно, нет.
— А если королева расстроится?
— Ну и пусть.
— Она скажет что Ренэ колдун и что его погибель грозит королевству самой большой опасностью.
— Во Франции колдунов сжигают. В дверь постучали.
— Кто там? — спросил король.
Рауль, хорошенький паж, приподнял портьеру и просунул свое лукавое личико.
— Что тебе надо, друг мой?
— Ее величество королева-мать умоляет короля дать ей аудиенцию.
— Пусть войдет! — сказал Карл IX.
Крильон встал.
— Останьтесь, герцог! — сказал монарх.— Вы сейчас увидите, могу ли я быть королем.
Вошла Екатерина Медичи.
Королева была печальна, торжественна, вся в черном.
— Ваше величество, я должна поговорить с вами о важных делах.
— Я слушаю вас, королева.
— О делах, касающихся Франции.
— Говорите, ваше величество.
Екатерина взглянула сначала на де Крильона, затем на короля, и взгляд ее, казалось, говорил: «Я жду, пока он уйдет».
Король повторил еще раз:
— Говорите, королева, Крильон принадлежит к числу людей, при которых обо всем можно говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26