Герцог поклонился, королева-мать закусила губу, потом вдруг решилась и сказала.
— Ваше величество, я пришла просить вас освободить человека, оказавшего большие услуги королевству.
— Королевство не имеет обыкновения сажать в тюрьму своих слуг.
— Человека, всего несколько месяцев назад открывшего заговор.
— В таком случае он, верно, получил награду.
— Человека, которого я удостаивала своей дружбой. Ваше величество, его арестовали вчера.
— А! — воскликнул Карл IX.
— Арестовали и посадили в тюрьму.
— Вы говорите о Ренэ-флорентийце, королева?
— Да, государь.
— Вот герцог взял на себя поручение арестовать его.
Герцог поклонился.
Екатерина с ненавистью взглянула на него.
— А! Так это герцог?
— Да, ваше величество,— просто ответил бесстрашный Крильон.
— По приказанию вашего величества?
— Без сомнения,— ответил король.
— Ах, государь!
Королева была взволнована, на глазах у нее блестели слезы.
— Королева,— продолжал Карл IX,— я часто предупреждал вас, что Ренэ — презренный убийца, что он доведет когда-нибудь до того, что добрый город Париж взбунтуется, и народ сожжет Лувр.
— Ренэ оклеветали.
— Это разберет парламент.
— Значит... его будут судить.
— И осудят, надеюсь. Екатерина задрожала.
— Однако, государь, Ренэ человек необходимый...
— Быть может, для вас, ваше величество.
— Для престола... Он предугадывает заговоры, которые угрожают французской монархии.
— Следовательно, он колдун.
— Может быть...
— В таком случае он не нуждается ни в вас, ни во мне, чтобы выйти из Шатлэ. Для человека, одаренного сверхъестественной силой, не существует ни запоров, ни стен тюрьмы.
Король говорил без гнева и улыбался. Екатерина поняла, что решение его твердо.
— Ваше величество,— прибавил Карл IX,— я хочу доказать вам, что мое милосердие иссякло, и я решился положить предел преступной и гнусной жизни Ренэ-флорентийца на Гревской площади. Поручаю привести в исполнение мой приказ другу нашему Крильону.— Герцог,— обратился король к Крильону,— назначаю вас королевским депутатом по этому делу и повелеваю вам поддержать в парламенте обвинение Ренэ в убийстве купца Лорио. Парламент должен быть собран в понедельник утром, так как завтра воскресенье, и если Ренэ будет обвинен,— в чем я не сомневаюсь,— то он должен быть колесован на Гревской площади.
Екатерина в отчаянии упала на колени перед королем.
— Пощадите! Государь, пощадите! — молила она.
Король поднял ее.
— Ваше величество, Бог свидетель, что я готов щадить невинного, а не преступника.
— Значит, вы отказываете мне, государь?
— Да, отказываю.
Король сказал это так сухо, что всякая надежда исчезла у королевы.
— Прощайте, ваше величество, прощайте!..
Она вышла, с трудом сдерживая слезы и в последний раз с ненавистью взглянув на Крильона.
— Вы довольны, герцог? — спросил король.
— Очень доволен, государь.
— Я был тверд?
— Непоколебимы. Ваше величество поручает мне это дело?
— Конечно.
— И даст мне неограниченные полномочия?
— Без сомнения.
— Могу я устранить членов парламента, которые, как я опасаюсь, могут выказать слабость?
— Можете, герцог.
— В таком случае, государь, вы можете приказать приготовить себе место на Гревской площади, потому что через неделю вы будете присутствовать при казни Ренэ.
— Да, я буду присутствовать,— сказал король. Вошел Рауль.
— Что еще случилось? — спросил Карл IX.
— Принцесса Маргарита Французская желает видеть короля.
Только что Рауль успел доложить об этом, как в дверях появилась принцесса.
— Ах, это ты, Марго? — сказал король.— Бьюсь об заклад, что я угадал, зачем ты пришла.
— Может быть, ваше величество.
Маргарита вошла и подала брату руку.
— Ты только что виделась с королевой-матерью?
— Она была у меня.
— И она прислала тебя просить меня помиловать Ренэ?
— Нет! Не то...
— Так в чем же дело?
— Королева просит дать ей разрешение навестить этого несчастного.
— Невозможно, Маргарита, дорогая моя!
— Но, государь... только увидеть его.
— Если ваше величество разрешит мне сопровождать королеву, то я ручаюсь, что ее величеству не удастся подкупить ни губернатора, ни тюремщиков,— произнес Крильон.
— Согласен,— ответил Карл IX.— Марго, передай королеве, что она может навестить Ренэ в тюрьме, но только с условием, что свидание произойдет в присутствии герцога Крильона.
— Благодарю вас, государь,— сказала принцесса.— Я сообщу королеве это приятное известие.
Король поцеловал руку сестры и сказал, лукаво улыбаясь:
— Не правда ли, что беарнский дворянчик де Коарасс танцует восхитительно?
— Вы правы,— ответила Маргарита, слегка покраснев.
— И при этом он очень умен.
— Неужели!
— Это известно тебе не хуже, чем мне, моя бедная Марго!.. Иди... мы поговорим об этом после.
Маргарита ушла смущенная, а король, чрезвычайно довольный, что ему удалось выказать такую твердость, засмеялся.
— Бедная Марго! Напрасно наш кузен герцог Гиз уехал в Нанси.
* * *
В то время, как королева Екатерина и ее дочь Марго напрасно молили короля пощадить Ренэ, флорентиец лежал на сырой соломе в самой темной камере Шатлэ, темнице несравненно более ужасной, нежели Бастилия.
Накануне вечером герцог Крильон сказал губернатору, поручая ему преступника:
— Вы отвечаете мне за него головой!
Губернатор поклонился.
Затем он подозвал двух тюремщиков, которые показались Ренэ исчадием ада.
— Возьмите этого человека! — приказал старый служака.— Наденьте на него ручные и ножные кандалы и отведите в камеру, находящуюся в подземелье башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26