— Я знаю, что живет за твоими серыми глазами, Эррил из Стендая! Надежда. Но и ты, и воины Стендая хватаетесь за воздух.
— А вы бы хотели, чтобы мы спокойно положили головы под топоры лордов ужаса?
— Это и так произойдет достаточно скоро, — Грешюм потер культю своей правой руки, это выглядело едва ли не обвинением.
Эррил молчал, не сводя глаз с культи, вспомнив, как полгода назад псы Гульготы поймали их обоих и еще горстку мятежников в полях Элизии.
Грешюм, казалось, заметил его взгляд и поднес обрубок к мерцающему пламени:
— Послушай, мой мальчик, мы с тобой хорошо знаем, что такое риск.
— Но я в панике..
— Ты просто боишься за детей, которые вместе с твоей племянницей стоят в рядах горожан.
— Я ни к чему не толкаю вас, ибо уже знаю, чем может кончится подобное, — Эррил снова склонил голову, словно наяву увидел перед собой тот поздний полдень в полях таллака, когда Грешюм поднял кулак к небесам, прося милости бога Чи. Рука исчезла в небесах, тускло залитых уходящим солнцем, а когда старый маг опустил ее, то вместо победного красного блеска силы все увидели лишь кровавый обрубок.
— То был мой собственный выбор, Эррил. И потому оставь это. В тот день всех спас только ты.
Эррил невольно пробежался пальцами по шраму на предплечье.
— Возможно… — После неудачи Грешюма он просто бросился на хищника и разорвал его в клочья. Но даже сейчас он не мог разобрать, что управляло тогда его телом — ярость или чувство вины? Весь он был покрыт дымящейся кровью и мозгом, дети — в том числе и племянница — закричали, увидев его тогда, от страха, словно сам он превратился в отвратительное чудовище.
— Я уже тогда знал, что все будет именно так, — продолжил Грешюм. — Такая судьба постигла всех магов Ордена. — Он натянул на культю рукав, закрыв его от взгляда Эррила: — Чи оставил нас.
— Но такая судьба постигла не всех! — вскинул глаза тот.
— Только лишь потому, что они еще не попытали обновления, — вздохнул старик. — Но они его попытают. Их просто заставят. Исчезнет рука даже твоего брата Шоркана. Когда я видел его в последний раз, Роза его уже поблекла. Силы в нем осталось немного, и раньше или позже он вынужден будет обратиться к самому Чи, — и тоже потеряет руку.
— Он знает это. Академия в соседней долине…
— Тщетная, глупая надежда! Даже если ему удастся найти ученика, еще полного крови, то что толку будет в кулачке ребенка? Потребуется с десяток свежих магов, чтобы дать ему силу… А на наших полях кипят сотни других битв, лорды ужаса Гульготы нападают со всех сторон.
— Но у него остаются предвидения.
— Чушь! — Грешюм снова повернулся к огню и какое-то время молчал, тяжело дыша. — Как! Каким образом три века Цивилизации могли исчезнуть столь быстро? Наш дух, когда-то достигавший небес, лежит растоптанный в пыли. Наши люди бунтуют, обвиняя нас в том, что мы лишили их защиты и поддержки Чи. Но и сам Чи повержен. И по всей стране разносятся победные клики проклятых гульготалов.
Эррил молча слушал и лишь сузил глаза, когда в долине вдруг пронзительно запел боевой рожок, рог Стендая. Неужели пора?
Тогда он снова высунулся в окно и едва не выпал в ночь, стараясь разобрать, что же происходит внизу. Рог запел снова, и его торжественному звуку издалека вторили барабаны Черных Легионов. У северного лагеря началось движение, и Эррил долго всматривался, сощурясь, в темноту. Замелькали огни, в мгновение ока перед рядами на кауром жеребце показался всадник. Это был Шоркан.
Но коварная тьма не дала разглядеть Эррилу, вышел брат в одиночку или его сопровождают еще несколько всадников.
В ярости он ударил по слюде окна затянутой в кожу рукой.
За плечом уже стоял Грешюм.
— Это Шоркан?
— Хотелось бы верить! — Эррил отскочил от окна. — Поспешу! Быть может, ему нужна помощь!
И Эррил не стал ждать, последует ли за ним старый маг, а помчался огромными шагами вниз по деревянным ступеням. В несколько прыжков он оказался на первом этаже, пинком распахнул дверь и ворвался в общий зал. Вдоль стен стояли самодельные кровати, все занятые ранеными в бинтах. В иное время он остановился бы у какой-нибудь постели, похлопал очередного беднягу по колену и обменялся с ним соленой шуткой, — но не сейчас. Сейчас он вихрем пронесся между опешивших лекарей, а стоявший на страже часовой едва успел открыть перед ним входную дверь.
Холодный ночной воздух обжег Эррилу легкие, и когда ноги его утонули в ледяной грязной каше у порога харчевни, он услышал приближающийся гром тяжело подкованной лошади. Тусклые сполохи факелов у входа с трудом давали возможность разглядеть всадника, но Эррил отчетливо увидел раздувающиеся ноздри и дикие, налитые кровью глаза заплясавшего вокруг него жеребца. Всадник натянул поводья, и конь замер, как вкопанный, зарыв передние ноги глубоко в ледяное месиво. С губ его падала пена, конь злобно грыз удила, и белые клочья с разгоряченных ноздрей улетали в черную ночь.
Но Эррил не обратил никакого внимания на полуобезумевшую лошадь, хотя в другое время непременно пристыдил бы всадника, который довел прекрасное животное до такого состояния. Сегодня это было оправдано, и он протянул брату руку.
Шоркан принял ее, спрыгнул с лошади и со стоном коснулся земли. Рука его впилась в плечо Эррила:
— Хорошая встреча, брат. Помоги-ка ему.
И только тут Эррил заметил невысокого второго всадника, сидевшего за спиной брата. Тоненькое тело его дрожало, скрючившись под чужим плащом, наброшенным прямо на ночные одежды. Мальчишке с посиневшими губами и бледным личиком было едва ли больше десяти лет. Эррил помог ему спешиться со взмыленного коня и почти на руках донес трясущегося ребенка до крыльца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131