Повязка была очень старой и поношенной, словно животное проходило с ней уже очень много времени. Но, как бы то ни было, дикий или нет, волк сейчас представлял наименьшую из опасностей, а если гоблины нападут, то его острые зубы сослужат им неплохую службу, — по крайней мере, дадут время, чтобы уйти.
Поэтому Эррил не стал отгонять волка, но и не подзывал его.
Около дяди Елена снова упала на колени, и ее примеру, увидев, что старик еще дышит, последовал и Эррил. Он прижал палец к сонной артерии и почувствовал, что пульс действительно есть, но очень слабый и прерывистый.
Старый воин поднялся с колен и прислушался. Шипения больше не было слышно, но, может быть, гоблины только затаились.
Елена подняла глаза:
— Он умирает?
— Не знаю. Он человек старый…
— Что можно сделать?
— Я понесу его.
Елена с сомнением взглянула на единственную руку Эррила.
— Он легкий, я смогу.
Девочка кивнула и положила руку дяде на грудь. В двойном свете рука засветилась глубоко-пурпурным. Эррил невольно вспомнил погибший от этой руки меч. Он еще вовремя успел его бросить, пока не превратилась в лед и его единственная рука. Да, магия ее сильна, а контролировать себя она не умеет. Пока не умеет…
— Значит, остается один выход, — неожиданно для себя сказал он. — Хотя риск немалый.
— Какой? — вспыхнуло надеждой лицо девушки.
— Твоя магия.
Надежда тут же погасла на лице малышки, и Елена опустила голову:
— Нет. Я не могу делать то, что хочу.
— Но ты же спасла волка!
— Да, но я не хотела уничтожить меч. Магия эта какая-то слишком дикая.
— В мои времена молодые маги тоже делали немало ошибок. У меня был брат Шоркан. Он получил силу бога Чи, когда был таким же, как ты. И я очень хорошо помню, как он спалил нашу кухню, когда пытался своей силой растопить там печь.
— Но потом он научился!?
— С помощью учителей и упорного труда он стал великим магом.
— Но кто будет учить меня?
Эррил опустился рядом:
— Я был ленником моего брата.
— Что?
— Человек, который защищает мага. У каждого мага есть такой ленник, который охранял его от дурных последствий магии на первых порах. Я был с Шорканом все время, пока он тренировался и учился и вытаскивал его из многих неприятностей. Мы, ленники, не допущены к вершинам магии, но научены контролировать силу и помогать управлять ею на первых порах. Это наша обязанность и долг, — Эррил постарался не морщиться, беря ее красную руку в свою. — Возможно, я смогу помочь и тебе.
— Правда?
— Я попытаюсь. Но то, что надо сделать, чтобы помочь твоему дяде, требует лишь нежнейшего магического прикосновения.
— И мы спасем его?
— Не знаю. То, чему я сейчас хочу тебя научить — не простое лечение, вернее, не лечение вообще. Что это — я не знаю, не спрашивай. И я покажу тебе только то, как передать крошечную каплю своей силы дяде. Это оживит его дух и, возможно, вернет сознание.
— А если что-нибудь выйдет не так? — в ужасе спросила девочка.
— Тогда он умрет.
Елена растерянно заморгала и прикусила губу:
— Но ведь если я не попытаюсь, он тоже умрет, — тихо сказала она самой себе и стиснула плечи обеими руками.
Эррил кивнул, пораженный совестливостью и мужеством ребенка. Рука ее дрожала, когда она поднесла ее к глазам и долго рассматривала переливающиеся по ладони завитки, но в глазах горела решимость. Девушка, наконец, оторвалась от ладони и посмотрела на Эррила открыто и прямо. И тогда в первый раз он увидел в этом детском лице ту женщину, которой она когда-нибудь станет: яркие зеленые глаза, водопад рыжих волос, сильный красивый рот. Она станет красавицей — если только выживет…
— Покажите, что мне делать.
Старый воин встал на колени и сказал ей сделать то же:
— Нужна кровь.
Елена отшатнулась.
— Не бойся, это небольшая магия, нужна всего капля, — он указал на данный Болом кинжал в ножнах. Девочка неохотно вытащила его из-за пояса. Сталь сверкала в лунном свете сокола, как серебро.
— Дай мне его, — потребовал Эррил. Елена тут же с радостью отдала оружие.
Эррил взял старика за руку и положил ее себе на колено, потом острием проколол крошечную дырочку на подушечке большого пальца. Из раны, как черный жемчуг, медленно вышла капля густой темной крови. Эррил вернул кинжал Елене:
— А теперь сделай то же самое.
Девушка вздрогнула и нерешительно подняла кинжал. Выражение ее лица остро напомнило Эррилу того маленького мага, которым пожертвовали для создания Кровавого Дневника. Он точно так же глядел на лезвие, когда нужно было в первый раз порезать себе ладонь. Теперь, глядя на девочку, Эррил мог только молить небеса, чтобы она не повторила его судьбу.
— Это надо сделать. Первый раз это сделал дядя, окрестив твой кинжал, во второй — надо сделать тебе самой.
Елена опустила веки в знак согласия и с поразительным спокойствием занесла нож над большим пальцем. Только маленький укол. Слишком много крови затруднит контроль. Елена набрала в легкие побольше воздуха, долгим взглядом посмотрела на Эррила и спокойно уколола себе палец. Он видел, старалась она не порезаться сильно, и сразу же убрала кинжал обратно в ножны, словно всего-навсего отрезала кусок хлеба. Глаза ее так и не отрывались от выступившей капли крови.
— Молодец! А теперь положи этот палец на палец дяди, — девушка послушно поднесла руку, но в последний момент Эррил на мгновение задержал ее. — Когда ты коснешься его, то можешь ощутить… ну, словом, ощутить своего дядю.
— Почувствовать?
Эррил скривился — как объяснить то, чего сам никогда не испытывал?
— Однажды брат сказал мне, что на какое-то время кажется, будто ты сам стал этим, другим человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131