Но Толчук молча поднял руку, останавливая его. Слова застряли у него в горле, и он только безмолвно смотрел теперь на двух братьев, которых отделял от него костер. Значит, он свой и здесь? И это тоже его дом? Но ни тут, ни там он никогда не будет своим полностью, ни у тех, ни у этих. Половина огра в нем всегда будет пугать и раздражать сайлуров, а уж про половину сайлура для огров и говорить нечего.
Толчук увидел, как Могвид завернулся в одеяло и натянул его край на голову. Огонь грел плохо, ночь стояла уже по-настоящему зимняя. Огр-сайлур смотрел на мерцавшие в просветах туч звезды. Костер пожирал последние поленья.
Никогда еще юный огр не чувствовал себя таким одиноким.
Но уже назавтра Толчук пожалел о своем одиночестве. Нежданно-негаданно все горные тропы оказались просто запружены народом. Он продумал над словами Могвида всю ночь напролет, и только необходимость затушить костер и убрать место стоянки оторвали его немного от этих мыслей. Но бессонная ночь измотала Толчука так, что бдительность его притупилась, и уже через час после выступления на них обрушилось трое огров с ближайшего холма, а он никак не успел ни спрятать, ни даже предупредить своих компаньонов.
Он остановился и как можно спокойней посмотрел на трех членов клана Куукла — как раз того, в войне с которым погиб его отец. Мощные, все в шрамах, эти трое явно были опытными воинами и немало повидали на своем веку. Вожак подошел поближе и навис над Толчуком.
— А, это ты, ублюдок из клана Токтала, — прохрипел он и махнул огромным дубовым стволом, который держал в правой руке. — Видно, и ты на что-то годишься, раз поймал такую парочку.
Толчук переместился так, чтобы прикрыть явно трусившего Могвида, а Фардайл на своих трех лапах встал рядом. Он что-то ворчал и недвусмысленно скалил зубы. Толчук же встал, опершись рукой на мокрый камень, дабы придать себе самую что ни на есть огровскую форму искренности и доверия. Если хочешь выжить, придется вести себя так, чтобы вызвать у этой троицы как можно меньше отвращения. Переходя снова на родной язык, он прорычал нечто вежливое и мягкое.
— Это не добыча. Они под моей охраной.
Вожак приподнял толстые губы, выражая одновременно удивление и злость.
— С каких это пор огры охраняют людей? Или человеческое в тебе вдруг взяло власть над огровским?
— Нет, я огр, — покорно сказал Толчук, и в то же время тоже приподнял край губы и показал желтый клык, как бы намекая, что подобные предположения по меньшей мере оскорбительны.
Но это никак не повлияло на вожака.
— Так, что же, значит, сын Ленчука считает себя лучше, чем был его отец? Нечего угрожать тому, кто отправил твоего отца в пещеру духов!
Толчук вспыхнул, напрягся, мускулы на его шее вздулись. Неужели это правда, и перед ним в самом деле стоит убийца его отца?! Он снова вспомнил слова Триады о том, что камень сердца приведет его туда, где ему следует быть, — и полностью обнажил клыки.
При этом действии удивление в глазах вожака пропало, оставив одну лишь ненависть.
— Не откусывай больше, чем можешь проглотить, ублюдок! Я прощу тебе твою наглость и отпущу с миром — только отдай мне свою добычу. — Глаза вожака метнулись в сторону Фардайла и Могвида. — Они хорошо пахнут.
И хотя огры разговаривали на своем языке, какой-то смысл происходящего все же доходил и до Могвида. Или это был просто голодный блеск в глазах вожака, бросившего на него откровенно жадный взгляд. Как бы то ни было, Могвид застонал от ужаса и еще глубже спрятался за Толчука. Фардайл остался на месте, но рык его стал еще более угрожающим.
— Они под моей защитой, — повторил Толчук. — Они должны пройти нашу страну нетронутыми.
— А уж вот это решит сила рук! — вспылил вожак и бросил ствол прямо посередине дороги. Эхо загремело вокруг, как громовые раскаты.
Толчук посмотрел на свои пустые руки. Оружия у него не было.
— Тогда коготь к когтю, — тихо сказал он.
Вожак расхохотался:
— Знаешь первый закон войны, ублюдок? Никогда не отдавай возвышенности, понял? — и с этими словами он поднял бревно и встал на невысокий пригорок.
Толчук хмуро насупился. Какой шанс оставался у него, безоружного, против троих?
— Так вот какова честь клана Куукла? — горько прошептал он.
— При чем тут честь? Бывает только одна честь — победа. И клан Куукла еще будет править всеми трибами!
Вожак надулся и приготовился к бою. Толчук быстро осмотрел местность в поисках хотя бы какого-нибудь оружия — вокруг были лишь скалы да сухая трава и больше ничего. Все небольшие камни, палки и прочее, что могло бы стать оружием, было снесено ночным ливнем. Оружия нет, и взять его неоткуда.
Но в тот же момент Толчук вспомнил и о том, что одно оружие у него все-таки есть — камень сердца. Он сунулся в свой мешок, который по обычаю огров носил на бедре, и достал оттуда камень.
Вожак тотчас заметил это, и глаза его вылезли из орбит от удивленья.
— Камень сердца! — От жадности у него даже затряслись руки и ноги. — Отдай его мне, и я пропущу вас всех!
— Нет.
Вожак захрипел от ярости и занес свое бревно высоко над головой. Толчук резко оттолкнул Фардайла и Могвида и приготовился использовать священный камень как оружие. Один раз он уже убил соотечественника камнем — может, удастся и сейчас.
Но этому не суждено было случиться. Как только он тоже занес камень над головой, луч солнца из разорванной тучи коснулся Сердца огров, и камень вспыхнул тысячью ярких огней.
Толчук зажмурился на мгновение от ослепительного света, а когда открыл глаза, то увидел, что вожак трибы Куукла купается в сияющих лучах, а от его тела поднимается легкий дымок, повторяющий форму самого вожака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131