Ах, если бы он был тогда осторожней…
Фардайл тревожно зарычал, возвращая Могвида из прошлого в настоящее. Могвид посмотрел на брата: брыли его поднялись, а уши плотно прижались к опущенной голове. Из горла сайлура-волка рвался протяжный и страшный рык.
Могвид подвинулся ближе.
— Что случилось? Огры?
Даже одно произнесение этого страшного слова заставило Могвида задрожать.
Но вопрос остался без ответа, поскольку из завесы дождя на них выскочила отвратительная тварь, с намордником, болтавшимся на ремне у горла и волочащейся сзади порванной цепью. Набычившись, он встал, вцепившись когтями в скалу и глядя на Фардайла огненными глазами.
Сниффер!
Должно быть, он все-таки вырвался у охотников и продолжил кровавое преследование. Могвид юркнул за спину брата, но как простой волк мог защитить его от сниффера!? Фардайл весил всего какую-нибудь десятую часть зверя и выглядел перед противником, как щенок перед медведем.
Плечи хищника забугрились мышцами, и он открыл свою страшную пасть, не сдерживаемую больше намордником. Показались два ряда кинжалоподобных зубов, и сниффер издал чудовищный рев, эхом прокатившийся по окрестным горам.
Потом он прыгнул.
Толчук замахнулся камнем сердца в первого, сидевшего ближе всех огра, и сердце у него стало таким же тяжелым, как камень в руке.
— Я не понимаю, чего вы просите. Как это я могу разрушить Напасть?
Триада сидела неподвижно и молча. Три пары глаз пристально смотрели на Толчука, и ему казалось, что они читают не только у него в мыслях, но в самих костях.
— Ты один можешь это сделать, — последовал, наконец, ответ.
И, как ни прискорбно было это признать, Толчук понял, что старцы, вероятно, просто сошли с ума от старости.
— Я!!! Да разве вы не знаете, кто я?!
Ответа снова не последовало, и три пары глаз все так же неотрывно смотрело на него.
Арка над головой Толчука, казалось, стала медленно опускаться и уже давила ему на плечи.
— Прошу вас! Я всего лишь полуогр. А то, что вы мне предлагаете, может исполнить только воин, полноценный, взрослый воин! Как могу это сделать я?
— Ты последний наследник Клятвопреступника, того, кто предал нашу страну и наслал на наш народ Напасть, — наконец долетели до него страшные слова.
Толчук почувствовал, как колени у него подгибаются. Неужели его стыд и позор не кончатся никогда? Мало того, что он ублюдок, так оказывается, что он еще и проклятое семя продажного огра, навлекшего на их народ такое несчастье! У него не было слов, чтобы ответить на подобное обвинение, и он по-детски прошептал:
— Этого… не может быть… Это неправда.
— Ты, сын Ленчука, знаменуешь собой последнюю поросль древнего рода, услышал он, как в бреду. — Последнее семя Клятвопреступника.
— Но…что значит — последний ?
— Когда происходила церемония твоего именования, тебя осмотрел старый знахарь и обнаружил, что твоя смешанная кровь не даст тебе стать отцом. У тебя не будет детей. Никогда.
Слезы готовы были хлынуть из распахнутых глаз юного огра.
— Но почему никто не сказал мне об этом раньше?
Вопрос остался без ответа.
— Ты последний и потому должен отдать свою кровь на то, чтобы искупить предательство своего предка.
Толчук прикрыл глаза и стиснул в руке камень. Слова застряли у него в горле.
— Но что сделал тот, который нарушил клятву? — кое-как выдавил он.
Триада снова опустила и сдвинула головы, совещаясь о чем-то.
— Мы не знаем. — раздалось спустя несколько минут.
— Тогда как же я могу что-то исправить?
— Мы не знаем, — последовал все тот же ответ.
— А как же узнаю я? — пролепетал Толчук.
— Ты должен покинуть страну с этим камнем в руках и найти ответы на все вопросы за Воротами Духа.
Но Толчук не услышал ничего, кроме слова «покинуть », и плечи его вздрогнули от рыданий. Именно изгнания он и боялся больше всего. Покинуть родину, оказаться брошенным в чужой враждебный мир, мир, который так ненавидели и так боялись все члены его трибы.
— И куда же я должен теперь идти? — сквозь слезы выдавил Толчук.
Три руки поднялись в едином порыве и указали на арку из камня сердца.
— Через Врата Духа.
Толчук свел в недоумении брови. Перед ним был непроницаемый камень — и только. Пройти через него было невозможно.
— Иди. — Два старца встали под арку, один у левого столба, другой — у правого. Третий взял Толчука за руку и подвел к самому центру.
— Что мне надо делать? — дрожащим голосом спросил Толчук.
Огры снова заговорили, но на этот раз в их голосах послышалась даже какая-та теплота, словно с ним говорил отец.
— До того как к нам пришла Напасть, Ворота собирали духи умерших и переносили в иной мир, а теперь и ты должен собрать все свое мужество и решимость — и тогда ворота перенесут тебя туда, где ты должен оказаться. Было сказано, что когда последний из рода Клятвопреступника пройдет через Врата Духа, то он найдет способ снять Напасть и освободить духи всех умерших.
Толчук поклонился арке.
— Но я не дух, я не могу пройти сквозь камень.
— Тебе и не надо быть духом.
— Тогда как же?
Ответа не было, но от двух старцев, стоявших по бокам арки, вдруг послышалось какое-то низкое гудение, которое проникало, казалось, в самый костный мозг Толчука. У него закружилась голова, в ушах зазвенело, а камень сердца в руке быстро запульсировал, как кровь в сердце. Юный огр поднял глаза и увидел, что арки перед ним больше нет. Вернее, она все так же находилась перед ним, но почему-то Толчук точно знал, что это всего лишь иллюзия, галлюцинация, обман, отражение скалы в неподвижной воде.
Гул все нарастал, камень в его руке стал тянуться к Вратам, как дитя тянется к матери холодной ночью, и от этого ноги Толчука сами приподнялись над полом, огры внизу исчезли, а он все продолжал подниматься прямо к вершине уже несуществующей в действительности арки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131