А там и конец проклятому.
А то, иною хитростью берут. Вот троих увлекли обманным бегством, заманили, а сами расступились, а там строй лучников изготовился, острые стрелы снаряжены, луки натянуты. Поминай грибоедов, как звали.
Разъяренно наблюдал конунг как редеет его отборная дружина. Кликнул ратников, решив, что не умением, числом надо брать колдовского воителя. Задавить телами, засыпать ударами.
Верные приказу повелителя, поспешили в сечу, пристали к витязю. Действовали расчетливо, умно, развернули сеть, метнули. Но витязь, заклюй его Хьюгин-Ворон, упал на землю, пропуская тенета, еще и меч подставил. Волшебное лезвие, словно и не рубил им сталь доспехов, словно не встречал клинки и тяжелые секиры, разрезало крепкие ячейки. Бессильно упали две половины, вреда не причинив.
А витязь уже на ногах. Бездушным, пустым взглядом посмотрел на ратников, кинулся в бой.
Теперь уже не казался он Альту огнем свечи. Пламя лесного пожара металось среди варягов и не было тому огню преграды. Неотразимы выпады, что ни удар, валится в сырую траву ратник, словно молодая осина под рукою корчевщика. Вот зарубил одного, ногой взмахнул, словно палицей расколол череп другому, проткнул третьего, отбил удар и, развернувшись, снес голову четвертому.
— Все не так! Не так, грызи его Кракен-судогубец! — Бессильной яростью хрипло ревет конунг Альт. — Не так все!
Один за другим пали, дотоле непобедимые, берсеркеры. Побиты орлы, как линялые весенние гуси. Войска топчутся на месте, а ненавистный витязь, неуязвимый, словно боги Валгаллы хранят его непотребное мясо, отводят стрелы и булаты, все машет и машет своим длиннющим мечем. Не одного уже альтового удальца зарубил и продолжает сеять вокруг себя смерть. За его спиной рыщут три беса, словно молодые волки за матерым зверюгой рвут на куски добычу. Великий урон от их мечей варягам. Нет на них управы.
Бьются гридни жестоко, умело. Не зря старательно у лорда учились чудесному его мастерству ратному. Вот и довелось нынче на супостатах науку эту опробовать. Нещадно ушкуйников секут, расчетливо. Трое словно один человек. Два мечем, один щитом. Два щитом, один мечем. Вот старший брат отступил, а младший в незащищенный бок варяга свой меч вонзил. Средний с разбойником рубится, тут старший недруга ошеломил. Следом оба брата на мечи третьего приняли, пока средний от копейщиков отбивается. Взялись и за тех.
И начал Сигмонд вперед прорубаться. Гридни не отстают, следом за лордом пиратскими телами дорогу мостят. Поморские бароны, видя великое геройство Гильдгардцев, наполнили душу радостью, а сердца отвагой. Повели своих людей в бой. А тех и принуждать не надо. Дружно и зло навалились на супостатов, последовали за Сигмондом. И кланы лордов, воодушевленные, удвоили усилия.
Не выдержали такого напора варяги. Подаваться назад начали.
Уже у самых подножий прибрежных холмов кипит сеча. Уже Сигмонд с гриднями на склонах рубятся, поднимаются все выше, за ними рвутся поморцы. Шаг за шагом теснят ушкуйничью силу. Все труднее оборонятся варягам. Вынужденно Альт двинул в бой запасной полк, с одними гриднями остался.
Скатился с дюн резервный отряд и со свежею силой, разряжая так долго сдерживаемую ярость, ворвались в центр схватки. Опять на разбойничьей стороне перевес оказался, опять уступают ноддовцы, опять отходят. Да отходят с жестоким боем, неохотно спускаются, весь склон закровавили своей и пиратской кровью. Везде сеча жаркая кипит, а возле витязя особо. Раньше, чем троих не уложит, на шаг не отступит. Страшна его дорога в гору. С горы ужасна, и неутомимы Норны.
Вдруг, смешалось варяжское войско, дрогнуло. Не уверенно ушкуйники головами вертят. То от наседающих поморских баронов отбиваются, то за спину оглядываются.
Смекнул Сигмонд, в чем дело, гридням скомандовал. Те, споро ухватили большой круглый щит. На него ступил витязь, Ингрендсоны тот щит подняли — чтоб мог их господин оглядеть все поле боя, узнать как дела идут у ноддовцев.
Сигмонд оглядел.
— Ах, ты, чертова кукла. — Только и нашел, что сказать: — Она таки с королем.
Прорывая правый фланг пиратского войска, разбрызгивая болотную жижу, надевая на бивни и топча копытами пиратов, неудержимым галопом скакал Сатановский Вепрь. Гильда, на его спине, в забрызганных грязью доспехах, с зацепившимися листьями болотных трав, в развевающихся медных волосах, безостановочно стреляла из лука. Даже закаленные боями, просоленные морем, пропитанные кровью пираты, беспорядочно отступали устрашенные зверской яростью кабаньего взгляда и испепеляющим зеленым огнем Гильдиных глаз.
Позади, порядком отставая — коням в отличие от вепря, болотина давалась трудно, бок о бок двигался король Саган и сенешаль Короны. За ними месили грязь панцирные конники вперемешку с пешими воинами.
Горько пожалел конунг, что бросил весь свой резерв в центр, и нечего ему противопоставить прорывающийся коннице, некем преградить дорогу. Единая надежда, что приостановиться в жаркой сече. Его варяги опомнившись, спешат уже наперехват, готовятся упорно боронится. Да клятая девка, словно жаба пучеглазая, пасть от уха до уха раззявила. На грязной, вонючей свинье, ломится рыжая фурия напропалую через дюны к берегу, к драгонам Альтовским.
Малыш прет буром. Только песок из под копыт, только кишки на бивнях трепещут. А следом, оставляя за собой сражающуюся пехоту, сверкая доспехами, ощетинившись копьями, неудержимо катится королевская конница. А из зарослей осоки выбираются все новые и новые щитоносные наездники, тотчас присоединяются к общему движению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96