Не уподобиться душе пропащей берсеркера, грибом выпотрошенной. Не обратиться нелюдью — сохраниться человеком. Не стать грубо намалеванным образом, но быть подобием Божьим.
Постоял витязь, вдохнул привольную свежесть. Плечи расправил. По колено вступил в морскую воду. Снял шлем, зачерпнул из набежавшей волны. Вылил на разгоряченную голову. Потрусил мокрыми волосами. Обернулся к королю, громко, задорно рассмеялся.
И зрел венценосец Саган, видел сенешаль Короны, и пэр Сток видел, и собравшиеся подле них лорды с баронами видели, и простой ратный люд усмотрел — сбылось сказанное витязем Небесного Кролика. Свидетельствовали — обломил лорд Сигмонд копье о песчаный берег и зачерпнул шеломом из моря-океана. Разбита, доселе непобедимая, рать распроклятого конунга Альта, прозванного Бездонной Бочкой. И злые берсеркеры нынче стали поживой небесных кланов Хьюгин-Ворона. Тут устыдились иные из высокородных. И торжествовали воины земли Нодд, — Исполать тебе, витязь! Многие лета!

* * *

Запоздавший Сигмонд, войдя в королевский шатер, обнаружил что за накрытым столом, уже почти все места заняты. Заметил пустующую лавку рядом с Саганом, без колебаний, не замечая протестующего шепота Гильды, направился туда. Возле короля и сел. Сенешалевне ничего не оставалось, только последовать за своим лордом. Малышу, тому все равно, главное, быть бы с хозяйкой рядом, перся не замечая ни людей, ни собак. Собаки же Малыша заметили. Рыча, зубы скаля, под лавки прятались, к господским сапогам жались.
Поднялся ропот, возмущенных такой наглой выходкой безродного витязя. Иные громко негодовали: — Не годиться-де нам, в девятом колене именитым, сидеть ниже самозванного лорда безземельных кланов. Да еще и свинью с собою притащил.
Обернулся король к Сигмонду, незаметно для других, заговорщицки улыбнулся. После обвел крикунов строгим монаршим взглядом. Жестко ударил кулаком по столу.
— Не на церемонном обеде мы здесь собрались — за столом походным, после ратных трудов трапезничаем. Тут места не дедовскими заслугами определены будут, а сегодняшней удалью мечей.
Помолчал король. Обратил взгляд венценосный, твердый, на самых крикливых, вспоминая сегодняшние геройства их. Лукавая улыбка тронула губы.
— А ежели кто мнит себя ратником необоримым, вольно ему витязя Небесного Кролика на поединок призвать. Коли одолеет в честном бою, одесную меня сядет.
Замолкли крикуны, стыдливо глаза тупя, от короля и от Сигмонда взгляды воротили. Биться с Кроличьей Лапой? Нет, никто на такое не отважится. С ним не на поединок выходить — на верную смерть идти.
Нехорошо посмотрел король Саган на лордов, презрительно губы изогнул.
— А понеже такие речи боле наш королевский слух не оскверняли, пиши! — Обратился к писцу.
— Мы, милостью, ну, сам знаешь как следует далее, сим эдиктом свою королевскую волю являем. Ратиборщика Сигмонда, витязя Небесного Кролика, утверждаем лордом двух кланов, жалуем рыцарским званием и титулом пэра Короны. Отныне он сидит за королевским столом с подобающей свитой, судим только судом пэров, а сам вершит законы правом баронского суда. Даруем земли, коими он нынче правит, и другие земли ничейные, ныне в запустении пребывающие, со всеми на них угодьями, лесами и водами, кои он взять пожелает, буде только в намерении их заселить, оберегать да управлять согласно правил и обычаев. От податей освобождается на три лета, только, случится нужда, приходит под королевские знамена со своими людьми при оружии и довольствии. И никому в вассальной зависимости быть не надлежит, а только нашему Королевскому Величеству.
— Готов ли ты, витязь, принести нам присягу.
Витязь был готов. Поднялся с достойной неспешностью, обернулся к монарху, преклонил колено. Саган обнажил меч, плашмя ударил по плечу Сигмонда. Торжественно, по древнему канону, посвятил в рыцарское звание, принял вассальную присягу.
Знать, стоя наблюдала за церемонией. Волей неволей, но склонили завистливые лорды свои головы перед новопомазанным пэром Короны. Тот ответил изысканным поклоном.
Счастливые Ингрендсоны, пальцы рукояти мечей обхватили, гордо вошли в трапезный шатер. Дружно зазвенели выхватываемые из ножен клинки. Прошествовали гридни мимо всего стола, мимо всех лордов и баронов. Стали за спиной своего господина.
Глаза у Гильды сверкали чистыми изумрудами. Какой день! Какой славный день! Какая честь! Ни в одних, самых смелых девичьих мечтах, не мнилось дочери скромного сенешаля, лорда малого клана распадающейся фратрии, такая невиданная судьба.
Да не все еще на уме короля было.
— Пиши далее, — продолжил монарх. — Леди Гильда, благородная дочь достойного сенешаля, отныне нарекается нашего Королевского Величества, названной сестрой. И таковой ее почитать надлежит.
И снова лордам, привелось проглотить обиду, пришлось склонить надменные головы. А Гильда к венценосцу метнулась, склонилась в грациозном реверансе, которому научил ее Сигмонд. Хотела поцеловать монаршую десницу, да Саган не позволил. Сам взял названную сестру за белы руки, поцеловал три раза. И лорд Сток радостно обнял названную кузину, тем демонстрируя, что принимает Гильду как родственницу.
Но Саган еще один сюрприз задумал. По-мальчишески улыбнулся Сигмонду, важным голосом продолжал диктовать:
— А кнура, прозываемого Малышом, повелеваем почитать самым наипервейшим боровом всей земли Нодд. Никоих гонений и ущемлений не чинить, — Саган поглядел строго в зал, — свиньей не кликать, а непременно величать Сатановским Вепрем Короны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96