— Неожиданно тон Хезелтайна стал более мягким: — Хорошо еще, что в деле ты более надежен, чем в картах.
— А что? Есть дело?
— Да. Как раз для тебя. Тонкое дело. Грубая работа может слишком дорого нам обойтись. Ты знал Милкинса?
— Как это «знал»? — переспросил Лагранж. — Так выражаются о покойниках…
— Он и есть покойник. Вчера я поручил ему пустяковое дело. А он все перепутал: взял и отправился на тот свет, вместо того, чтобы спровадить туда другого. Но, признаюсь, тут есть и доля моей вины. Я не предупредил, что этот другой так же хорошо стреляет, как играет в покер.
Лагранж хмыкнул и уселся в кресло. Роли переменились. Из недовольного барина Хезелтайн превратился в заказчика.
— Сколько?
— А сколько ты остался должен в казино?
— Не помню. Штук пять или шесть…
— Списываю половину.
— По рукам, — быстро сказал Лагранж, потому что его долг Хезелтайну составлял ровно десять тысяч. — Где я найду клиента?
— Найти будет нетрудно: судья Панч отправил его на рудник. Трудность в другом. Этот парень должен погибнуть при попытке к бегству. Или попасть под завал. Или во время нападения индейцев. Или его ударит молния. Годится любой способ, лишь бы никто не подумал, что его убрали. И лишь бы это случилось сегодня. Крайний срок — завтрашний полдень.
— Почему такая спешка?
— Потому.
— Так-так… — протянул Мутноглазый, задумчиво покручивая ус.
— Не «так-так», а «будет сделано»! Вот что я хочу от тебя услышать, — раздраженно сказал Хезелтайн.
— Будет сделано. Но как? Надо подумать…
— Это уже не моя проблема. Оторви задницу от кресла, заряди кольт и отправляйся на рудник. А в дороге у тебя будет время все обдумать.
— Как давно его сослали?
— Сегодня.
Лагранж чуть не подскочил в кресле:
— Что же ты молчал? Если так, то парень еще в городе! Новую партию арестантов погонят только после трех!
Хезелтайн молча показал пальцем на настенные часы.
— Черт! Пятый час! Все равно, босс, ты мог сказать раньше! — Мутноглазый ударил себя по лбу. — Его судили сегодня? Значит, он сидел вместе со мной? Ты говоришь о молодом парне с усиками, похожем на еврея-аптекаря?
— Нет. Клиенту сорок три года. Он бледный, но часто краснеет. В белом костюме и желтых сапогах.
— Видел я его. Лицо не разглядел, но сапоги у него знатные. — Лагранж встал и сложил ладони лодочкой: — А теперь, босс, насыпь мне полные пригоршни золота, чтобы я мог выполнить твой заказ. Такая работа требует расходов. Ты представляешь, с кем мне придется договариваться насчет удара молнии?

13
До последней капли виски

Как только они выехали из города, Кирилл подумал, что все-таки не зря потратил время. Ему удалось выведать, что обычно арестантов гонят на рудник после обеда. Имеется в виду обед конвоиров. Они подкрепятся перед нудной дорогой, а ужинать им придется уже на руднике. Кирилл полагал, что освободить Мануэля будет легче всего в пути — вдалеке от начальства охранники становятся более сговорчивыми. Значит, надо покинуть отель не позже трех часов, примерно в одно время с конвоем. Они так и сделали.
Илья правил фургоном, Кирилл сидел рядом. Главная улица вела вниз, становясь все уже. Вот остались позади склады и лавки для фермеров, вот и поворот на большую дорогу — и тут Кирилл чуть не засмеялся от радости. Да, он не потратил время впустую, и все рассчитал правильно. Впереди на дороге виднелась медленно бредущая колонна арестантов.
Тройка конвоиров гарцевала сзади, еще двое были спереди. И все.
— Пять человек в охране, — сказал Остерман.
— Вижу.
— А каторжников не больше дюжины.
— Сегодня неурожайный день. В прошлое воскресенье из города отправили почти четыре десятка.
Кирилл откупорил бутылку, прополоскал рот виски — и выплюнул. Илья чуть не обронил вожжи от возмущения:
— Ты что творишь!
— Мне надо быть похожим на пьяного.
— Кира, может быть, уже пора и меня посвятить в твои планы?
— А нет никаких планов, — сказал Кирилл и громко икнул. — Похож?
Остерман сердито отвернулся.
Фургон обогнал колонну, и Кирилл соскочил на дорогу, размахивая бутылкой.
— Кто желает выпить со мной за здоровье полковника Тирби?
Передняя двойка конвоиров остановилась, и один из наездников вскинул винчестер. Второй беззлобно выругался:
— Эй, придурок! Уйди с дороги.
— Полковник Тирби — великий человек! — продолжал Кирилл, пошатываясь и расплескивая виски. — Щедрый и могущественный! Я по сравнению с ним — как муравей рядом с медведем! Но я тоже щедрый!
— Щедрый, щедрый, успокойся. И вали отсюда, — сказал охранник и снова положил винтовку поперек седла. — А то затопчем.
— Если я пообещал, что весь рудник выпьет за его здоровье, то так и будет! Пейте, господа!
Охранники переглянулись.
— Фредди, ты как? — спросил один.
Второй достал револьвер и молча навел его на Кирилла.
— Неужели вы отказываетесь?
Пуля ударила в землю у его ног, и Кирилл подпрыгнул, выронив бутылку:
— Ай! Зачем же так…
Вторая пуля выбила фонтан пыли еще ближе. Кирилл зачихал, вытирая глаза кулаком, и потрусил обратно к фургону под дружный хохот охранников и арестантов.
Вскарабкавшись на козлы, он шепнул:
— Гони.
Илья щелкнул вожжами, фургон дернулся, и из открытой коробки, стоявшей над задним бортом, выпала на дорогу еще одна бутылка.
— Дай-ка мне. — Кирилл перехватил вожжи и направил фургон к самому краю дороги, так, что правые колеса зашуршали по траве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102